– Я все понимаю. Но вот как совмещать воинскую службу и соблюдение религиозных обрядов – это большой вопрос. На мой взгляд, война и Вера – вещи антагонистичные. У меня в голове постоянно сомнения вертятся. Что на это скажешь, батюшка?
– Нас, товарищ подполковник, специально для армии готовили, словно предвидели такие вопросы, и потому сказать кое-что я могу. Для начала задам вам вопрос – какие из русских великих полководцев ни разу в жизни не потерпели поражения?
– Ну, Александр Васильевич Суворов. Это я точно знаю. Кто еще? Есть, наверное…
– Еще адмирал Федор Федорович Ушаков и генерал Михаил Дмитриевич Скобелев. Все трое были беспредельно и глубоко верующими людьми, и ни одной битвы не начинали и не оканчивали без молитвы. Они очень высоко ставили духовно-нравственное воспитание своих солдат, возведя религиозное воспитание в систему, что и давало результат. Большую часть своих сражений они выигрывали тогда, когда противник обладал значительным численным преимуществом, при этом на одного убитого русского солдата приходилось по восемь-десять убитых противников. Для примера можно взять хотя бы знаменитую битву при Рымнике, за которую Суворову было даровано звание графа Рымникского. Турецкая армия Юсуф-паши имела сто тысяч солдат, у Суворова было двадцать пять тысяч. Турки перед бегством потеряли десять тысяч убитыми и вдвое больше ранеными, а русская армия потеряла только пятьсот человек. Перед этой битвой Суворов устроил молебен, в котором принимала участие вся русская армия. Это, как сам генералиссимус говорил, и принесло ему победу.
Федор Федорович Ушаков на кораблях своего флота установил монастырский порядок, сами корабли носили имена русских святых и христианских праздников. Завет адмирала матросам и офицерам флота в форме письменного приказа сохранился до наших дней. Ушаков велел всем читать перед боем псалмы: двадцать шестой – «Господь – свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться?», пятидесятый – покаянный и девяностый – «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего находится, говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на которого я уповаю!» В русской традиции девяностый псалом называется «Живый в помощи Вышняго». Во флоте Ушакова родилась традиция – писать этот псалом на специальных повязках и надевать эти повязки на тело. Потом это стало традицией всей русской армии, и псалом стали писать на поясных ремнях. Такие ремни выпускаются до сих пор. А о победах адмирала всем известно. В битве у острова Темра турецкий флот превосходил русский в полтора раза. При этом турки были полностью разбиты, потеряли полторы тысячи убитыми и чуть меньше тысячи ранеными. Русские моряки потеряли всего двадцать человек.
Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев был отравлен в возрасте тридцати восьми лет то ли германскими шпионами, то ли масонами – по-разному говорят. Но за свою короткую жизнь он успел одержать множество блестящих побед. Присоединил к России Среднюю Азию. Если помните, город Фергана назывался одно время Скобелев. Прославленный генерал любил говорить: «Коня готовят к бою заблаговременно, но победа только от Бога!»
– Но у русского оружия и другие победы были, – слабо возразил Шумаков.
– Конечно. Сейчас уже и смешно, и грустно слышать, что в Великой Отечественной войне русский народ победил благодаря Сталину и безбожникам-коммунистам. Русский народ победил, скорее, вопреки этому, кстати, потеряв при этом людей в четыре раза больше, чем фашистская Германия. Только в последнее время историки стали связывать перелом в войне в сорок третьем году с тем, что тогда прекратились гонения на Православную церковь. А что касается полководцев, то хорошо известен факт, что маршал Жуков всегда и везде возил с собой икону Казанской Божьей Матери.
– Ладно. Соглашусь, что Господь верующим людям помогает. Но ведь и противоречий существует множество. Не представляю себе, как солдат сможет выдержать пятидесятикилометровый марш-бросок и последующий бой, если будет держать пост…
– Наш покойный патриарх Алексий Второй, – объяснил священник, – благословил православных воинов на вкушение скоромной пищи во время поста. Он понимал, что в условиях современной армии поститься сложно, особенно если армия эта находится в «горячих точках». Так что здесь можно не опасаться, но все же патриарх рекомендовал, если есть возможность, соблюдать пост хотя бы в среду и в пятницу.
– Хорошо, пусть так. А как быть с заповедью «Не убий»?
Ответить отец Георгий не успел, в дверь снова громко постучали.
– Войдите, – сказал священник.
Вошел младший сержант контрактной службы Соломин и доложил:
– Товарищ подполковник, звонили из штаба мотострелков. Вас из Москвы срочно требуют на узел связи к телефону ЗАС. Звонит командующий войсками спецназа ГРУ полковник Мочилов.
– Иду… – стремительно поднялся Сергей Владимирович и почти выбежал из комнаты священника…
Эпилог
Байшункар Бикбулатов ехал до указанного ему адреса на такси, постоянно держа руку, сжимавшую рукоятку пистолета, под полой своей расстегнутой куртки. Пистолет он получил в Нижнем Новгороде вместе с рюкзаком, который следовало доставить адресату. Оружие и рюкзак передал Музарбек Нохаев, знакомый Байшункара по Магадану. Музарбек жил с Бикбулатовым в соседнем доме, и они время от времени общались. Но только время от времени. До того момента, пока их не свел вместе Абельзада Рахматуллин. Сам Абельзада так и остался в камере подвала здания ФСБ. Его не выпустили вместе с Байшункаром. А Байшункара предупредили, чтобы он подальше держался от таких людей, как «этот Абельзада». Почему не отпустили товарища, никто Бикбулатову не объяснил. Впрочем, он и сам все прекрасно знал. Более того, даже кое-что лишнее с точки зрения порядочности, наговорил на товарища, но это была необходимая мера. Нужно было задобрить оперов и добиться своего скорейшего освобождения, чтобы хотя бы одному сделать то, что должны были делать вместе с Рахматуллиным.
Из Магадана вылететь удалось без проблем. Подписки о невыезде у него никто, к счастью, не брал, да и причины такой не было. Мало ли что, приехал гость, с которым с детства, считай, не виделись. Кто мог предположить, что этот гость в розыске. Впрочем, и про розыск Бикбулатову тоже ничего не сказали. Только высыпали на стол все, что забрали у него из карманов тогда, в гостинице, подсунули опись, заставили пересчитать и расписаться. Потом конвоир с мрачным взглядом рассерженной кобры проводил его до порога. Оставалось радоваться, что пинка не дал, а то крыльцо было скользким, легко можно было покатиться по двенадцати ступенькам и сломать себе руку или шею. Но все обошлось. А через два дня Байшункар вылетел сначала в Находку, оттуда другим самолетом добрался до Хабаровска, а из Хабаровска уже полетел до Нижнего Новгорода. Там его уже ждали Музарбек со своим другом Джо. Они были в курсе того, что случилось с Рахматуллиным, перед вылетом Байшункар сам звонил Музарбеку и все рассказал. Тогда и решили, что он полетит один и один все сделает. Впрочем, он и без этого решения намеревался все сделать в одиночестве. Единственно, Байшункар не знал адреса, куда ему следовало передать груз. Он надеялся, что ему дадут увидеться с Рахматуллиным, какую-нибудь очную ставку придумают, и тогда можно будет по-татарски спросить адрес. Едва ли кто из оперов знает татарский язык. Но адрес знал Джо. Он не написал его на бумажке, а заставил Байшункара двадцать раз повторить, пока не убедился, что тот запомнил. И пять раз заставил повторить пароль и отзыв, по которому Байшункар должен был отдать груз.
