– Пока не было.
– Значит, что-то там произошло.
За спиной священника раздались торопливые шаги комбата и его голос:
– Произошло. Красо́та, за мной в канцелярию, майор Лысенков уже карты разложил. Доброе утро, батюшка. Как спалось на новом месте?
– Спаси Бог. Выспался. Готов лететь.
– И отлично. По прогнозу у нас снегопад в горах обещают. Плохая видимость. Не очень плохая, но сильно ограниченная. Потому машину ждать не будем. Твои вещи, батюшка, я прикажу в комнату к тебе занести. Ты сам-то как планируешь, с четвертым взводом вернешься или со вторым останешься? Они там на две недели застрянут, но как только погода позволит, я вертолет с продуктами подошлю, и тогда можно будет вернуться. По прогнозу погоды, это два-четыре дня.
– Тогда я останусь, – неожиданно для самого себя решил отец Георгий.
– Отлично. Обстановка там сложная. Были замечены бандиты. Одного наши бойцы сумели подстрелить, остальные ушли в Грузию и унесли на себе раненого. Надо солдат поддержать, настроить. Кстати, старлея Красо́ту воспитывай, – и подполковник посмотрел на командира взвода так, словно приказал тому срочно перевоспитаться…
Джогирг уехал, и в комнату вошла Забра. Она сразу направилась к рюкзаку, знала, что там. Тимирбеков, вынужденный соблюдать легкую покровительственную нежность, подошел к ней и вытащил из раскрытого рюкзака стандартный контейнер с уже сорванной пломбой. Кодовый замок поддался сразу после введения кода. Орцхо Нохаевич открыл крышку, и Забра сразу подала ему стакан.
Тимирбеков с улыбкой наполнил стакан золотым песком до половины, передал женщине и спросил:
– Сколько уже?
– Шестая порция, – ответила она с тяжелым вздохом. – Не жадничай, подсыпь еще. Это для нашего с тобой будущего.
Свое будущее Тимирбеков представлял смутно, и уж совсем не представлял его вместе с ней, но предпочитал об этом не говорить. Предпочитал не говорить и о том, что иногда просматривает запись с камер видеонаблюдения, установленных в доме, чтобы стереть ненужные для него лично, на случай, если их вдруг пожелает посмотреть сам хозяин дома. Но Орцхо Нохаевич знал, что первую половину стакана Забра обычно получает от Джогирга и говорит ему те же слова о том, что это для них. Верит ли ей Джогирг, неизвестно, поскольку даже скрытые камеры видеонаблюдения не могут читать человеческие мысли. Но сама Забра уверена, что она в состоянии обмануть всех. Дура! Она в свою красоту верит и не понимает, что красота без присутствия человеческого обаяния выглядит уродством. Даже самая совершенная.
– Хватит, а то заметно будет.
Он потряс контейнер, выравнивая золотой песок внутри, чтобы не видно было следов стакана, и закрыл крышку.
Со двора послышался звук дизельного двигателя. Значит, Джогирг приказал готовить микроавтобус. Внедорожный «Фольксваген Панамерикан» как раз годится для такой поездки. Хотя, в любом случае, где кончится дорога, там уже придется идти пешком. Осталось только дождаться Джогирга и его людей. Они на своем транспорте приедут, так что, в микроавтобусе не будет тесно, даже с парой автоматчиков…
Группа командос прибыла с наступлением темноты. Шумно прибыла, как уличная толпа, а совсем не как подразделение спецназа. Подполковник Камачо окинул взглядом растянувшуюся по берегу колонну. Да, так и есть, шестьдесят человек. Пусть и необстрелянных, но качественно обученных, к тому же отчаянных парней. Это хорошее прикрытие. Но объяснять командос, какой груз они будут охранять, Эктор Камачо не пожелал, как не желал этого и Лорса Мажитович.
Абессалом Мамукович, которому по возрасту следовало бы полковничьи погоны носить, был всего лишь старшим лейтенантом. Он вяло козырнул подполковнику и присел, привалившись спиной к камню, чтобы перевести дыхание. Это зря, подумал Камачо, сидя дыхание не восстановишь, но указывать командиру командос не стал.
С Лорсой Мажитовичем уже все было согласовано, и потому подполковник сразу сказал:
– Устраивайте свой отряд на отдых, господин старший лейтенант. Сейчас вы идти не сможете, и до утра следует хорошо отдохнуть. Выходим перед рассветом.
Абессалом Мамукович только кивнул, не имея сил ответить, и сделал кому-то знак рукой. Послышалась невнятная команда, и отряд расползся по берегу. Утром, когда перейдет через перевал и спустится к реке наряд грузинских пограничников, они долго будут рассматривать следы и гадать, кто же тут прошел…
В большегрузном «Ми-26» легко смогли бы поместиться два взвода солдат, да он и рассчитан на перевозку по воздуху семидесяти десантников в полной экипировке. Но держать на «точке» два взвода было излишней роскошью, поскольку спецназовцам, как считало командование, и без того сфера деятельности находилась.
Машина была старая, шумная и трясущаяся всей своей обшивкой. Разговаривать внутри грузопассажирского салона было невозможно из-за рокота двигателя. Отец Георгий молился и время от времени рассматривал в иллюминатор горы, над которыми они пролетали. У «Ми-26» большой полетный «потолок» , тем не менее экипаж, не желая забираться слишком высоко, предпочитал самые высокие горы облетать стороной, а хребты миновать над перевалами. До места добрались быстро, никто даже устать от полета не успел. Высадка произошла не десантированием, а посадкой на площадке с плотным, утрамбованным ветром снегом. Слой снега был небольшой, ветер не позволял ему здесь задерживаться, и колеса вертолета почти не провалились в наст.
Четвертый взвод был уже готов к загрузке, точно так же, как второй к выгрузке. Вертолетные винты пилоты не останавливали, и ветер поднялся такой, что солдаты четвертого взвода, подойдя ближе, закрывали лица трехпалыми солдатскими рукавицами, чтобы щеки не посекло снегом…
Асфальтированная когда-то, давным-давно, дорога незаметно перешла в простую грунтовку. Но пока еще можно было ехать. И ехали до того момента, пока эта дорога не оказалась занесенной снегом человеку по пояс. Все вышли. На охрану машин Таштемиров оставил двух человек, а с остальными двинулся в маршрут. Карты он распечатал только для себя и Джогирга, и потому им поочередно приходилось идти в передовой группе, торившей тропу. А это нелегко. Ведущие постоянно менялись, переходя в конец цепочки, чтобы иметь возможность отдохнуть. Чем дальше к концу цепочки идешь, тем легче дается путь. Это старая истина, и таким манером ходят по снегу группы во всем мире. Внизу, в долинах, уже стемнело, на склонах же, особенно на высоте, видимость была еще отличная, поэтому старались идти как можно быстрее, так как в темноте темп неминуемо упадет.
Тимирбеков запланировал в пути четыре привала – через каждые полтора часа маршрута. После привалов входить в темп тяжело, и устраивать больше привалов Орцхо Нохаевич не хотел. Джогирг, как командир боевой группы, несколько раз останавливался, чтобы подогнать тех, кто отставал. Его слушались, потому что знали жесткость характера Джо, и отставших не было. К рассвету преодолели около половины маршрута. Но группа уже основательно устала и двигалась значительно медленнее…
