Взяв чашку чая и пару бутербродов с сыром, я подошел к столику:
– Разрешишь, Василий Иннокентьевич?
Он вообще-то всегда считался человеком нелюдимым и молчаливым и потому, наверное, часто в буфете сидел в одиночестве. Не знаю уж, ему это нравилось или другим не нравилось с ним сидеть, но так часто получалось, что к подполковнику Баранову подсаживались только тогда, когда других свободных мест не находилось.
– Присаживайся, Алексей Владимирович. На ловца, говорят, и зверь бежит.
– Так я, на твой взгляд, кто, ловец или зверь?
– Есть опасения, что ты из ловца превратился в зверя. А это ощущение не из самых приятных, когда за тобой идет длительная охота, и ловец обладает терпением и умением нападать тогда, когда его не ждут.
– Ты собрался на меня нападать? – скаламбурил я.
– Я маленьких не обижаю, – отмахнулся он.
Ростом Василий Иннокентьевич был чуть выше моего погона...
– Тогда расскажи, кто меня обидеть хочет?
– Я тебе звонить хотел. Потому и формулировка про ловца. А обидеть тебя, возможно, кто-то и хочет, есть такая информация.
Василий Иннокентьевич дожевал остатки последнего бутерброда и допил чай. Затем посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, словно ожидая реакции.
– Продолжай, – попросил я, впрочем, особой настойчивости, не проявляя.
– Твоя последняя операция...
– Хирургическая или военная?
– Исрапил Хамзатович Азнауров. Исрапил Людоед.
– И что он?
– Людоед, кажется, проголодался. Извини, я еще пару бутербродов возьму. Подожди.
Он двинулся к буфетной стойке.
Заинтриговать Баранов меня заинтриговал. Но кто больше проголодался, он или Людоед, я еще не понял. И потому ждал продолжения, не выказывая нетерпения, хотя оно, конечно, появилось.
Вернувшись Василий Иннокентьевич заговорил.
– Нам вчера из МВД Чечни пришло сообщение. По их агентурным данным, бывший полевой командир, ныне находящийся в розыске, Исрапил Хамзатович Азнауров, больше известный, как Исрапил Людоед, сам пытается учинить розыск и наводит справки о командире батальона спецназа ГРУ, который уничтожил его отряд. В МВД Чечни считают, что Людоед ищет возможность отомстить за гибель отряда, и предлагают нам оповестить все части спецназа ГРУ, находящиеся в данный момент в Чечне, о необходимости уничтожения Людоеда при первом удобном случае. При этом дается еще одна рекомендация, не совсем, я бы сказал, легального в правовом отношении характера.
– Не брать в плен, а сразу уничтожать? – спросил я с усмешкой.
– Верно, – кивнул Василий Иннокентьевич. – Ты же лучше меня знаешь обстановку в Чечне. Сам все понимаешь...
– И чем они мотивируют такой совет?
– У Людоеда большой авторитет среди мирного населения, и в случае судебного разбирательства на суд может быть оказано существенное давление...
– Понятно, – согласился я, показывая, что мой интерес был преждевременным. – Старая тактика ментов. Они всеми способами желают уничтожить Исрапила Азнаурова до суда, чтобы он не смог сказать кое-что громко. А сказать ему, видимо, есть что. Если скажет, многие чины в Чечне полетят со своих постов. Я так считаю.
– Серьезно? – поднял брови Василий Иннокентьевич. – А Людоеда ты ангелом считаешь? И не думаешь, что он хочет тебе отомстить?
– Ты, как и чеченские менты, не читал моего рапорта, как я понимаю. Там все это разжевано. Людоед мог бы меня прикончить там же. Я против него безоружный оказался. Патроны в автомате кончились, и пистолет вытащить не успел. Он мог стрелять на поражение, но не стал. Он мне ногу прострелил и позволил жить. Какой смысл ему меня искать? Спросить о здоровье? Тогда я буду рад с ним побеседовать. Я сам его ищу. Что касается ангела, то таковым я считаю только Алексея Викторовича Ангелова. Помнишь такого?
– Давно с ним не встречался... Где он сейчас?
– В Москве. В Интерполе работает в антитеррористическом отделе.
– Встречался с ним?
– Созванивались. По частным вопросам.
– Привет передавай.
У меня в чехле зазвонил мобильник. Я глянул на определитель.
– Сейчас и передам. Он легок на помине... Да, тезка, слушаю тебя.
– Не сильно достал тебя звонками?
– Терплю...
– Терпи. Мне сейчас звонили из НЦБ. МВД Чечни сняло запрос на международный розыск по Людоеду. Говорят, что своими силами обойдется...
– Не хотят допускать гласности, – сказал я уверенно.
– Может быть. Или уверены, что он уже у них в руках. Это тоже допустимый вариант.
– В этом сомневаюсь. Но уверенным здесь быть невозможно.
– Напиши Людоеду еще одно письмо. Пусть знает и сам сделает вывод.
– Хорошо. Я сделаю. Тебе вот подполковник Баранов привет передает.
– Василий Иннокентьевич? Спасибо. И ему передай. Чем он занимается?..
– Бутерброд с колбасой жует.
– Закусываете?
– К сожалению, только перекусываем. В буфете...
– Ладно. До связи.
– До связи.
Я убрал трубку.
– Тебе, Василий Иннокентьевич, в ответ большой привет от антитеррористического отдела Интерпола. Там с Ангелом, кстати, и Пулатов служит.
– Ну, они же с ним всегда вместе. Мощный тандем. Ладно. Пойду я к себе.
– А я к тебе зайду, если не возражаешь?
– Есть вопросы?
– Есть.
– Здесь решить можно? А то у меня в кабинете ремонт. Весь этаж известкой испачкан. А кабинет известковой пылью засыпан.
– Можно и здесь... Относительно моего племянника и, если помнишь, по совместительству, бывшего младшего сержанта контрактной службы из моего батальона...
– Это которому ноги ампутировали?
– Да.
– И что ты хочешь?
– Содействия. Парень, прикован к инвалидной коляске. Но имеет водительские права. Неплохо бы какими то путями...
– Выбить ему «Оку» с ручным управлением, – сразу понял Баранов. – Сложная задача. В органах соцобеспечения на эти машины очередь на четыре года. В прошлом году офицеру МВД выделили вне очереди. Был прецедент... Но вызвал много разговоров. Даже небольшой скандальчик. Там, в самом деле, было о чем поговорить. Милиционер спьяну под трамвай попал, потерял ногу, а ему машину вне очереди. Правда, там управление МВД какую-то сумму перечислило, чуть не половину стоимости автомобиля. У нас иной случай. Обещать не буду, но если начальник штаба поддержит, я готов поговорить.
– К Виктору Палычу я сейчас же схожу.
