А разве найти, на что бы отвлечься, — не лучший способ
справиться с горем и потерей? И что отвлечет лучше, чем большое, дурацкое,
легкомысленное шоу, модный показ? Как сказал Генри: посмотрите на всех этих
людей, которые потеряли кучу денег других людей и обанкротились, — разве они не
продолжают жить, как будто ничего не случилось? Разве они не продолжают
устраивать благотворительные мероприятия и ходить за покупками в «Гермес», в то
время как жертвы их финансовой неосмотрительности рыдают над своими разбитыми
хрустальными мечтами?
Блисс вспомнила молодую вдову, учительницу из Дачезне,
которая вернулась к работе вскоре после внезапной кончины супруга. Возвращение
к работе, возвращение к прежней жизни... внезапно оно показалось... не
невозможным.
«Избавься от него», — приказал Посетитель.
Ну что ж, предоставить Генри желаемое — вот самый верный
способ выпроводить его. Как только ее менеджер будет уверен, что вернул прежнюю
клиентку, он наверняка заявит, что его ждут неотложные дела в другом месте.
Расспросы о самочувствии, возможно, были лишь предлогом для того, чтобы
посмотреть, удастся ли ему заполучить Блисс для этого шоу.
— Хорошо, — произнесла Блисс, глубоко вздохнув.
— Хорошо? — Генри приподнял бровь.
— Хорошо, — улыбнулась Блисс.
Распрощавшись с менеджером, Блисс некоторое время сидела на
диване одна. В какой-то момент во время визита Генри она ощутила внутри
перемену. Посетитель ушел. Насколько она могла судить, заднее сиденье опустело.
Возможно, она прошла испытание. Так или иначе, но он, подобно Элвису, покинул
здание. Но оставил дверь открытой. Он непреднамеренно вернул ей ключи от
собственного тела. Либо забыл забрать их. Как родители, забывающие ключи от
«феррари» на столе. Точно как в одном старом фильме, который шел по каналу
«Ю-эс-эй», когда Блисс была маленькой. Там парень врезался на этом «феррари» в
окно. Само собой, Блисс не собиралась творить подобных глупостей. Это ее
собственное тело! У нее мало времени, и использовать его нужно разумно.
Блисс решила принять ванну и пошла наверх. При каждой из
десяти спален дома имелась собственная роскошная ванная комната, и Боби Энн
позволила Блисс участвовать в подборе дизайна для ее собственной ванной. Это
было чудное местечко: теплый травертин повсюду и выгодно подсвечивающие его
лампы накаливания. Девушка открыла кран, наполнила водой антикварную ванну на
ножках в виде львиных лап и щедро плеснула туда своей любимой ароматической
соли. Потом она быстро сбросила одежду и забралась в воду, наслаждаясь
ароматной пеной и приятным ощущением от теплой воды, ласкающей голую спину.
Потом она надела один из пушистых турецких халатов, которые
ее мачеха в изобилии закупила для дома, и спустилась в кухню, где попросила
повара приготовить ей обед. Она съела чизбургер — сырым, так что мясной сок тек
из уголков рта и смешивался с французской горчицей; эта смесь всегда заставляла
ее радоваться тому, что она плотоядная.
Лишь после этого Блисс поняла, что не голодна в подлинном
смысле. В вампирском. Старая жажда крови притихла. Страстное стремление
исчезло. Что бы это значило? Девушка отодвинула пустую тарелку и провела рукой
по волосам. Нужно как можно скорее попасть в салон, к хорошему парикмахеру.
Посетитель ведь хотел, чтобы она поддерживала видимость правдоподобия. А
следить за своей внешностью — это совершенно естественно и правдоподобно для
дочери Форсайта Ллевеллина.
Когда твой отец — сенатор от штата Нью-Йорк, окружающие
постоянно присматриваются к тебе, и от этого никуда не деться.
Глава 17
МИМИ
Вид у Кингсли был непроницаемый, и Мими больше не могла это
терпеть.
— Ну? И что там? Она ушла на концерт Майли Сайрус? Или
написала роман в эсэмэсках? Что там говорится?
Кингсли взглядом заставил Мими умолкнуть и показал венаторам
письмо. В нем была всего одна строчка, выведенная все тем же красивым,
каллиграфическим почерком. «Фебус остенд преэо».
«Фебус» — так на древнем языке называли короля-солнце, Мими
это знала. И остальное тоже нетрудно было понять.
— Солнце укажет путь, — проговорила она. — И что это
означает?
Вместо ответа Кингсли аккуратно сложил письмо и спрятал в
карман куртки. Мими решила, что он и сам понятия не имеет, что бы это могло
значить.
— Почему хранитель потрудилась прислать нам письмо, но
письмо это оказалось полной чушью? — В раздражении спросила она. — И откуда она
могла знать, что я сюда приду? И принесу детскую игрушку?
— Ты забыла, что хранитель может видеть будущее. Если ее
похитила Серебряная кровь — а это явно так и есть, — она ощущает себя в
опасности, достаточно сильной, чтобы позволить себе лишь максимально
зашифрованное сообщение.
— Это загадка. Нить, — произнес вдруг Тэд. — Нить к ее
местонахождению. «Солнце укажет путь».
Это была самая длинная его речь за год. Даже Сэм и тот был
удивлен подобной болтливостью брата. Кингсли кивнул.
— Конечно. София всегда говорит, что мудрость нужно
заслужить.
Загадка. Просто великолепно. Они целый год ищут хранителя, и
вот когда наконец добились хоть чего-то, путь перегородил какой-то одноглазый
сфинкс. Что, от Софии убыло бы, если бы она написала: «Меня держат в фавеле на
Сто первой улице! Приходите поскорее и прихватите плитку "Луны"!» Или
она слишком многого просит?
«Ты недооцениваешь очевидное», — послал ей мысль Кингсли.
«Просто пытаюсь сделать все поинтереснее, —
протелепатировала в ответ Мими. — И проваливай из моей головы! Нечего тебе тут
ошиваться!»
Тем временем другие венаторы погрузились в глом и принялись
сопоставлять воспоминания и пытаться разгадать, что за смысл кроется в этих
словах. В конце концов Тэд открыл глаза и заговорил.
— Здесь неподалеку есть бар «Эль сол де ахусте». «Заходящее
солнце».
— И что? — Не поняла Мими.
— Это старое выражение Серебряной крови. Заход солнца —
иносказательное описание падения Люцифера на землю, — объяснил Кингсли. —
Может, это и оно.
И действительно. Теперь Мими вспомнила. Люцифер был Князем
небес. Утренней звездой. Вполне резонно, что, с точки зрения Серебряной крови,
его судьба была подобна заходящему солнцу.
— Ну так и чего мы ждем? — Поинтересовалась Мими. — Нам
нужно найти пропавшего хранителя, и не знаю, как вам, парни, а мне совершенно
необходимо выпить.
Глава 18
ШАЙЛЕР
— Тебе нечего бояться. Пожалуйста, не убегай больше.
Дыхание Джека обжигало ей ухо, и каждое слово казалось
Шайлер лаской. Но Джек не ослаблял хватку, его пальцы так и были сомкнуты на ее
запястьях.
— Отпусти! — Потребовала Шайлер. — Мне больно!
