— Я знаю, — произнесла она, уткнувшись в подушку.
— Я думал, ты убежишь с ним, — произнес Оливер, обращаясь к
стене.
— Я знаю.
Шайлер все это знала. Она читала это в его крови. Но она
понимала, что Оливеру нужно выговориться, произнести все это вслух.
— Я думал, что никогда больше тебя не увижу.
Голос юноши был ровен, но Шайлер чувствовала, что у Оливера
дрожат плечи.
Ах, Оливер... У Шайлер сдавило горло, а на глаза навернулись
слезы.
«Как сильно он меня любит! — подумала девушка. — Я никогда
не причиню ему боли. Я просто не могу».
Потому в ответ Шайлер просто повернулась и обняла Оливера,
потом взяла его за руку, так, что пальцы их переплелись. Она прижалась грудью к
его спине, и они слились, словно две ложечки. Шайлер никогда прежде этого не
делала и теперь сама не понимала — а почему? Это было так уютно — прижаться к
нему. Коснуться губами его шеи, так, чтобы он кожей чувствовал ее дыхание.
— Олли, я никогда тебя не брошу, — прошептала Шайлер, и она
знала, что говорит правду.
Она убережет его сердце. Но Оливер не ответил и не
повернулся к ней, невзирая на приглашение, подразумевавшееся в ее объятии. Он
всю ночь провел спиной к Шайлер, как и все прежние ночи.
Шайлер уснула, убаюканная его ровным дыханием.
Глава 36
МИМИ
Для многих Рокфеллер-центр был воплощением Нью-Йорка. Это
расположенное на границе центра здание из стали, бетона и металла служило домом
немалому количеству самых знаменитых и любимых заведений города. На верхнем
этаже здесь располагалась «Радужная комната», а внизу — культовый каток. Центр
площади был излюбленным местом демонстрации новых художественных экспозиций:
тут красовался то гигантский щенок, сделанный из разноцветных живых цветов, то
зеркало-переросток, нацеленное в небо. Одно популярное телевизионное шоу
выбрало адрес Рокфеллер-центра своим названием. Мими всегда нравилось проходить
мимо ряда ярких флагов по дороге в расположенный на другой стороне площади
«Сакс». Но конечно же, мало кто знал, что у Рокфеллер-центра куда более давняя
история.
Для вампиров это место было освящено тем, что именно здесь
Михаил впервые принял титул региса после того, как клан вампиров перебрался в
Новый Свет. На этой земле лежало благословение его духа. Возможно, именно
поэтому Рокфеллер-Центр был столь популярен среди Красной крови. Люди, при всей
их глупости, по-прежнему способны были чувствовать здешнюю атмосферу, то
электричество, которое пронизывало воздух священного места.
Убежище находилось прямо там, где ныне располагался
почтенный аукционный дом. В половине десятого утра Мими вошла в стеклянные двери
главного входа. Аукцион должен был начаться в десять, но пришла она сюда не
затем, чтобы принять участие в торгах.
Она приехала из Рио неделю назад и пропустила первый день
занятий в школе ради того, чтобы присутствовать на этой церемонии. Дачезне
придется понять — у нее имеются обязанности превыше учебных. В школе с радостью
приняли близняшек Форс обратно после их «академического отпуска», так что они
могли отучиться последний год и получить диплом. Комитет решил, что молодым
вампирам следует завершить образование, прежде чем отправляться на очередное
задание в качестве венаторов, поскольку у них еще не завершился период
трансформации, а с ним и повышенная уязвимость. Мими подумала, что старейшины
вечно пытаются помешать молодежи взрослеть слишком быстро. И даже то, что она
член Совета, обладающий правом голоса, их не волновало. Она должна получить
диплом, хоть ты тресни.
Девушка забрала пропуск у охранника и поднялась на лифте в
публичный аукционный зал. Когда она вошла туда, зал был наполовину пуст. Что это
— знамение времени? Или признак того, что многие иностранные покупатели теперь
участвуют в аукционе через Сеть или посредством агентов, сидящих на задних
рядах с телефонами? Этого Мими не знала. Она лишь помнила, что в те времена,
когда в аукционах часто участвовали ее родители, это было куда более светское
по духу мероприятие. В холле подавали коктейли, а женщины являлись в
драгоценностях наподобие тех, за которые они собирались состязаться.
Мими заметила нескольких своих коллег, сидящих тут и там.
Число членов Совета сократилось до семи, но этого хватало для кворума. Джосайя
Арчибальд внимательно изучал каталог аукциона. Элис Уитни сжимала в руке нить
жемчугов. Эйб Томпкинс вошел в зал нетвердой походкой и уселся в кресло.
Аукцион должен был начаться ровно в десять. И заседание Совета тоже. Ибо они
явились в это древнее место, чтобы назвать имя их нового главы. Форсайт
Ллевеллин потребовал открытого голосования.
Введение нового региса в должность — дело непростое, и ни
один член Совета не припоминал, чтобы когда-либо еще регисы сменяли друг друга
столь быстро. Михаил, в различных его воплощениях, возглавлял их от начала
времен, и лишь год назад его место занял Лоуренс ван Ален. Но теперь Лоуренс
был мертв, Чарльз Форс пропал без вести, а Форсайт энергично пытался занять
освободившееся место.
Мими с удивлением заметила, что два члена Совета, Минерва
Морган и Амброуз Барлоу, войдя в зал, двинулись прямиком к ней. Минерва и
Амброуз входили в число старейших вампиров своего цикла, и хотя вампирский
разум никогда не терял остроты, плоть их ветшала, кожа покрывалась пигментными
пятнами, как у людей без должного ухода. И что этим пятнистым старикашкам от
нее надо?
— Маделайн, — произнесла Минерва, занимая кресло рядом с
Мими, — Амброуз хотел бы кое-что тебе показать.
Амброуз Барлоу осторожно извлек из кармана пиджака конверт.
Он был сложен вчетверо, и, развернув его, Мими обнаружила, что лежащая внутри
записка помята, а бумага истончилась, как будто истерлась от частого
перечитывания.
«Берегитесь Форсайта Ллевеллина. Он не тот, кем вы его
считаете». И подпись: «Друг».
Мими с отвращением вернула записку Амброузу. Отец всегда
учил ее не доверять анонимкам.
— Как ты думаешь, это серьезно? — Поинтересовалась Минерва.
— Понятия не имею, — фыркнула Мими. — Я на такие вещи
внимания не обращаю. Может, это просто дурацкая шутка.
— Но с чего бы вдруг кому-то отправлять такое письмо?
Очевидно, отправитель не из членов Комитета. Но кто он? И почему это сделал? И
почему отправил письмо именно Амброузу, ведь тот ушел в отставку добрых полвека
назад. Вдобавок к этому у Форсайта нет врагов и он единственный, кто сейчас
удерживает нас вместе, — произнесла Минерва. Вид у нее был взволнованный. — Как
ты думаешь, Амброуз?
Амброуз Барлоу кивнул.
— Я согласен. Анонимка — оружие труса. Но отчего-то у меня
такое чувство, что к данной конкретной анонимке следует отнестись
повнимательнее. Сейчас мы переживаем странное время... и столь многое
изменилось...
Тут Мими заметила, что в зал стремительно вошел Форсайт Ллевеллин,
и их беседа прекратилась. Сенатор выглядел особенно оживленным и еще более
напыщенным, чем обычно, учитывая то, что не так давно произошло с его
семейством. Он увидел их троицу и уселся рядом с Амброузом.
