Лалли поймала себя на том, что пристально разглядывает Камерона. Она быстро отвернулась.
— Спасибо. Теперь мне понятно, что, когда в лодке двое и мужчина чем-то занят, женщина вполне может выбросить тяжелый мешок за борт, не привлекая внимания. — Он замолчал и улыбнулся. — Что же, опыт прошел успешно. Расскажите мне о вашей предыдущей работе.
Его слова заставили Лалли снова взглянуть на Камерона. По крайней мере, разговор вошел в ожидаемое русло делового интервью, к которому она была готова.
— Вы не будете записывать? — Впрочем, понятно, что не будет. Она махнула рукой, предлагая забыть глупый вопрос. — Последние шесть лет я трудилась на свою семью. Мне приходилось заниматься разными вещами: помогать по хозяйству, вести бухгалтерию, готовить еду. Одно время я была официанткой в ресторане моего отца. Заведение хоть и маленькое, но там всегда много посетителей. Еще обслуживала покупателей в овощной лавке моего дяди и в магазине рыболовных принадлежностей у другого родственника. Моя мать, ее сестры и несколько братьев — художники. Они, так или иначе, представляют искусство аборигенов. Время от времени они тоже обращаются ко мне за помощью. Конечно же я нянчила детишек трех моих сестер, детей брата и его жены. — Лалли перевела дыхание. — Мне доводилось сопровождать маму в художественных экспедициях. По правде, я делала все, что требовалось моей семье. — Она не стала рассказывать, что мама и тетя Эдда уговаривали ее заняться живописью, но Лалли не чувствовала, что готова к этому. Она достала из-под сиденья темно-оранжевую велюровую наплечную сумку и, порывшись, извлекла свои рекомендации. Перебирая разнокалиберные страницы толстой пачки, она сказала: — Три остались в агентстве по найму, но остальные у меня. Вы найдете здесь все, что имеет отношение к моему трудовому опыту. — Ее высокие скулы слегка покрылись румянцем. — Может, мне не стоило приносить все. — Однако как она могла предпочесть отзывы одних родственников, оставив в стороне другие?
— Лучше много, чем недостаточно. Разрешите взглянуть. — Камерон протянул руку, и Лалли передала бумаги. Их пальцы на мгновение встретились, и ей захотелось продлить прикосновение. Она боялась, что Камерон заметит, какое воздействие имеет на нее, ведь то же самое она ощутила, когда он помог ей сесть в лодку сегодня утром.
Он перелистывал страницы, читая некоторые из них. Тетя Юдит написала рекомендацию ювелирным почерком и добавила постскриптум: «В свободное время Летиция должна учиться рисовать, пока не стала совсем взрослой». По крайней мере, она не поставила оценку, что было бы неудивительно. Тетя Юдит работала учительницей, пока всерьез не занялась живописью. Читая наставление бывшей учительницы, Камерон усмехнулся.
Дядя написал отзыв на обороте товарной накладной, но ведь это не имело значения.
— Как вы ухитряетесь справляться с таким количеством родственников? — В голосе мужчины слышалось неподдельное удивление.
— А ваша семья… — Лалли остановилась, не закончив вопроса. Есть ли вообще у него семья? Ее не должно это касаться. То, что она держится за свою семью, не означает, что все поступают так же.
— У меня всегда была только мать. — Траверс поднял глаза и внимательно посмотрел на нее. Потом вернулся к изучению бумаг. Выражение его лица снова стало сдержанным и очень утомленным.
Как можно выжить, имея только одного родственника? Она не была уверена, но по интонации ей показалось, что они очень близки с матерью.
— Меня более чем удовлетворили рекомендации, — заметил он, наблюдая за серой уткой, плывшей рядом с лодкой. — Вы знакомы с компьютером?
— Печатаю со скоростью пятьдесят слов в минуту в обычном редакторе и провожу много времени в Интернете. — Лалли знала, что не подведет. Она всегда выдавала результат на сто пятьдесят процентов. — Вы сказали по телефону, что реставрируете старый дом Кейслинга. В Гугле сказано, что это большое здание. Вероятно, впереди у вас серьезный проект.
Лалли любила атмосферу Аделаиды с ее старинными зданиями, живописно разбросанными по городу среди современных высотных башен.
— Когда-то это был огромный семейный дом, но я хочу сделать несколько квартир и продать их или сдать арендаторам.
— Удивительно. Я много путешествовала по Австралии, а в Аделаиде, где, собственно, живу, не все знаю. — Она заметила, что Камерон начал грести к берегу, а значит, интервью закончено. — Ничего, что болтаю?
— Меня это не беспокоит. У вас приятный голос. — Весла мерно опускались в воду. — Я и сам немало поездил. В Сиднее у меня постоянная квартира. Но готов согласиться, что, хорошо изучив страну в целом, я многого не видел в своем городе. Дома мы все тяготеем к привычной обстановке, не так ли?
— Совершенно согласна. — Лалли мысленно составляла портрет босса. — Когда путешествуете, приходится ли вам привязывать сюжет повествования к новым местам и новым проектам?
— Да. Работа занимает много времени, и мне важно, чтобы голова была занята, но при этом необходимо переключать внимание.
Ей показалось, что он печально вздохнул, прежде чем снова начал грести.
— Я пришел в риелторский бизнес сразу после университета. Мне повезло, я смог расширить дело, создать успешную компанию. Потом почувствовал, что нуждаюсь в отдушине, и написал книгу. Собственно, начал писать для собственного удовольствия, но, к удивлению, первая же книга заинтересовала агента, а потом издателя. Таким образом, я неожиданно обрел вторую профессию.
А теперь его детективную серию ждут и читают во всем мире.
«Я не стану восхищаться им», — решила Лалли.
Однако тут же поправила себя. Что страшного, если она проявит разумную долю интереса к его работе?
— Вы стали известным писателем.
— Скорее автором в творческом кризисе, который не успевает сдать книгу в срок. — Камерон предпочел проигнорировать комплимент.
Наверное, писательское кокетство. За несколько лет его имя действительно стало широко известно в читательских кругах.
Он заколебался, прежде чем продолжить:
— Обычно такой проблемы не возникает, но в последнее время… Я занят в сложном реставрационном проекте, контролирую другие текущие дела компании. Может быть, устаю больше обычного. Короче, книга меня беспокоит.
Экономка не просто была нужна — он не мог обойтись без поддержки. Эта мысль сразу пришла Лалли в голову. Уж у нее-то было чутье на такие вещи после шести лет, посвященных решению проблем многочисленной родни. Ее тревожило, что в последнее время семья будто бы перестала в ней нуждаться. Даже сестры, которые всегда были рады возможности переложить на Лалли часть забот о детях, на этот раз не спешили приглашать ее в няньки.
«Спасибо, Лалли, — говорила одна. — Я отдала детей на продленный день и в спортивную секцию на ближайшие шесть месяцев».
«Знаешь, родители Рея согласились забирать девочек из школы», — вторила другая.
Все это казалось немного странным. Дети семьи Дуглас всегда воспитывались дома, а родители ее шурина Рея никогда раньше не проявляли заботы о внучках. Ситуация немного напоминала заговор, но Лалли с негодованием отвергла нелепую мысль.
