Талия едва не совершила глупость. Ей хотелось поцеловать Харриса в губы и коснуться языком ямочки на его левой щеке.
Вместо этого она свирепо посмотрела на него, притворившись недовольной:
— Тебе следует знать, что под моим взглядом стажеры и младший медицинский персонал бегают как зайчики по отделению скорой помощи, исполняя каждое мое приказание.
— Я верю. — Он вдруг крепче прижал ее к себе. — Ты сможешь делать это здесь?
У нее сжалось сердце. Она повернулась и улеглась на бок, чтобы видеть его глаза:
— Ты имеешь в виду работу в отделении скорой помощи в Зохейде?
— На самом деле я хотел бы, чтобы ты обучала моих подданных методам оказания неотложной медицинской помощи.
Талия охнула и подумала о перспективе остаться в Зохейде после того, через что они вдвоем прошли. У нее появится возможность видеться с Харрисом.
Не веря в возможность такого сценария, она улыбнулась.
— Мне это кажется невероятным! — Заметив, как сверкнули его глаза, она запнулась, потом прибавила: — Я хотела сказать, что мы должны об этом поговорить, когда все закончится… Кстати, в твоем спецназе есть женщины?
Талия сумела уйти от ответа, поэтому на лице Харриса отразились недовольство и нетерпение. Затем его взгляд смягчился, так как он вдруг вспомнил о серьезности и трудности их нынешнего положения.
— Не очень много, потому что женщины Зохейда предпочитают делать карьеру в других областях.
— Я поражена. Неужели женщины в Зохейде могут делать карьеру?
Харрис притворился задумчивым и произнес:
— Тупоголовый упертый бык — это одно, а свинья и шовинист — другое.
Талия закатила глаза:
— Неужели ты никогда не перестанешь меня дразнить?
— Ты хочешь, чтобы я перестал?
Она немного поразмыслила, потом лукаво улыбнулась:
— Не-а.
Замолчав, они крепче прижались друг к другу, словно заранее об этом договорившись.
Через час они снова отправятся в путь.
Наступил третий день похода, но они так и не вышли к оазису.
В конце четвертого дня у них закончилась провизия, однако они так и не добрались до места назначения.
На пятый день после захода солнца они снова тронулись в путь, и Харрис сделал то, от чего Талию охватили ужас и отчаяние. Он бросил всю их поклажу.
Когда Талия запротестовала, он долгое время молчал, потом серьезно на нее посмотрел.
Харрис убедил ее не волноваться и сказал, что знает, что нужно делать дальше. Но он уже не может тащить на себе такую тяжесть. И она должна ему верить.
Талия ему поверила.
Прошло еще десять часов в пути, но оазиса не было видно.
Ноги больше не несли Талию — она споткнулась и едва не упала, но Харрису удалось поймать ее. Он осторожно положил ее на песок. Прижимая возлюбленную к себе, он покрывал ее лицо поцелуями, успокаивая и моля о прощении.
Она находилась в полуобморочном состоянии, думая, что его поцелуи и слова утешения — последнее, что она чувствует и слышит в жизни…
Талия очнулась и обнаружила, что лежит на песке, завернутая в два одеяла и куртку Харриса. Она заживо жарилась на солнце.
А дальше она поняла кое-что еще.
Она осталась одна.
С трудом выбравшись из кокона одеял, Талия села. Харриса нигде не было.
Он ее бросил?
Нет, такое невозможно.
Неужели с ним что-то случилось? А вдруг их нашли враги? Будут ли они использовать принца Зохейда в своих целях? Что эти злодеи с ним сделают?
Талия беззвучно заплакала, но глаза ее были сухими. Она то теряла сознание, то приходила в себя. И даже в моменты бодрствования ее преследовали кошмары. Она представляла себе замученного и избитого Харриса, который приехал, чтобы ее спасти…
О боже, Харрис… пожалуйста…
И вдруг, словно услышав ее мольбы, принц оказался рядом. Однако Талия знала, что на самом деле его рядом нет. От обезвоживания у нее начались галлюцинации.
Харрис скакал к ней на белом коне…
Но он ее не спасет. Да, это конец.
Талия сожалела только о двух вещах: о том, что не освободила Тода, и о том, что не сблизилась с Харрисом.
Теперь уже слишком поздно, и она никогда не узнает его страстной любви.
Харрис спрыгнул с коня прежде, чем тот успел резко остановиться, вздымая копытами клубы песка. Харрис опустился перед Талией, края его плаща распростерлись над ней, как крылья. Он обнял ее, возвращая покой и удовлетворение. Какое счастье, что она умрет на руках у любимого мужчины…
Она едва слышно прошептала:
— Харрис… как же мне хорошо с тобой…
— Талия, дорогая, прости за то, что оставил тебя.
— В-все нормально. Жаль… только… что ты… тоже умрешь. — Она вздохнула. — Ты… настоящий… ангел, Харрис. Мой ангел-хранитель. Жаль, что ты здесь… Сейчас придет… ангел смерти…
— Что?
Талия поморщилась от резкого и встревоженного голоса Харриса.
— Ты жива, и все будет хорошо. Просто попей, дорогая, — тихо уговаривал он.
Она ощутила вкус нектара на своих губах и непроизвольно сделала глоток, чувствуя, как к ней возвращается жизнь. Харрис продолжал хрипло объяснять:
— Если бы я нес тебя на руках, то мы не добрались бы до оазиса. Поэтому я оставил тебя здесь и побежал один. Мне потребовалось шесть часов, чтобы добраться туда, и еще два, чтобы вернуться к тебе. Я едва не умер от страха за тебя. Но я вернулся, и ты жива, Талия.
— Т-ты уверен?
Очертания его лица казались Талии нечеткими.
— Конечно, я уверен. Теперь, пожалуйста, попей, моя драгоценная росинка. Скоро тебе будет хорошо как никогда.
— Плохо мне не будет?
Талия почувствовала, как Харрис прижимает ее дрожащими руками к тяжело вздымающейся груди.
— Ты жива. Ты мой подарок Бога, — бормотал он.
— Ты говоришь… самые замечательные слова. Ты самое… з-замечательное, что было… в моей жизни.
Произнеся эти слова, Талия потеряла сознание в крепких объятиях возлюбленного.
Погружаясь во тьму, она слышала, как Харрис произнес:
— Это ты самое замечательное, что было в моей жизни, любимая.
Глава 8
Харрис игнорировал боль и усталость. Он не должен расслабляться до тех пор, пока не привезет Талию в оазис.
Подъехавшие помощники предложили ему позаботиться о ней, но он не позволил им и на шаг к ней приблизиться.
