– Мифы обычно бывают чрезмерно романтичными или удручающе трагичными, – заметила Лукреция. – Надеюсь, что реальность не разочарует вас своей заурядностью.
– Как вы можете говорить о заурядности?! – галантно возразил маркиз.
И они направились к столовой в сопровождении арапчат с канделябрами, их путь освещало колеблющееся пламя свечей.
– У вас такая роскошная свита! – заметил маркиз, и Лукреция уловила насмешку в его голосе.
– Рада, что вы такого мнения, – ответила она. – А вы, милорд, вблизи даже привлекательнее, чем когда смотришь на вас в подзорную трубу.
– В подзорную трубу?! – изумленно воскликнул маркиз.
В обеденном зале Лукреция на правах хозяйки заняла место в торце стола, опустившись на массивный стул с обивкой из изумрудно-зеленого бархата, на фоне которого она сама, казалось, сверкала, как драгоценный камень.
Если наряд Лукреции и был роскошным, то, как заметил маркиз, сервировку стола, хрусталь, подсвечники и столовые приборы отличал строгий, но безупречный вкус.
Меню не изобиловало излишеством, но каждое блюдо было превосходно. Маркиз, впрочем, и не сомневался, что еда и вино, которые сэр Джошуа предложит гостям, будут наилучшего качества.
Заняв свое место рядом с Лукрецией, маркиз с улыбкой обратился к ней:
– Я надеюсь, вы объясните мне, что вы имели в виду, говоря, что видели меня в подзорную трубу?
– А как бы иначе я могла любоваться красотой Мерлинкура и его владельца, если не с моего наблюдательного пункта? – ответила она.
Маркиз на мгновение задумался, но тут же с воодушевлением воскликнул:
– Ну конечно, наблюдательный пункт на Кумбском холме! Я часто забредал туда ребенком!
– Тогда вы должны знать, что с него открывается отличная панорама Мерлинкура, – сказала Лукреция, сопровождая эти слова озорным взглядом.
– Должен сознаться, я был взбешен, когда больше не мог ездить туда верхом, потому что теперь Кумбский лес принадлежит вашему отцу, – сказал маркиз.
– Могу вас понять. Весной там очень красиво. – В словах Лукреции не было ни иронии, ни жеманства.
– Буду с нетерпением ждать, когда вы мне покажете знакомые места, которые я так часто посещал в прошлые годы, – сказал маркиз.
– И вам придется многое мне показать, – улыбнулась Лукреция. – Какой это будет волнующий момент – после стольких лет томительного ожидания мне наконец откроется путь в Мерлинкур. Как я мечтала, будучи еще маленькой глупой девочкой, проникнуть внутрь за ваши кованые железные ворота!
Маркиз улыбнулся.
– Маленькой умной девочкой в дорогом платье, не так ли, мисс Хедли?
– Я же говорила о своих детских ощущениях, маркиз! – с упреком заметила Лукреция.
И снова он ощутил на себе ее пристальный взгляд из-под полуопущенных ресниц, одновременно озорной и дразнящий.
– Итак, вы наблюдали за мной в подзорную трубу, – задумчиво продолжал он. – Меня бы это очень смутило, если бы я это знал!
– Вы представить себе не можете, как отчаянно я желала с вами познакомиться, – призналась Лукреция. – А вместо этого мне приходилось только выдумывать ситуации, при которых мы могли бы случайно встретиться.
– Какие же это ситуации? – осведомился маркиз с улыбкой. Его явно забавляла эта беседа.
– В четырнадцать лет у меня было очень богатое воображение, – отвечала Лукреция. – Иногда я представляла себе, что в доме случился пожар и вы спасаете меня из огня в последний момент, когда здание уже рушится!
– Я рад, что это были лишь ваши фантазии, – заметил маркиз. При этих словах он окинул обеденный зал внимательным взглядом, словно оценивая возможный ущерб в случае реального пожара.
– А иногда я спасала вас, – продолжала Лукреция, – от пожара или от чумы, но чаще от страшного дракона. Правда, у дракона была кошачья морда.
Маркиз рассмеялся.
– Теперь я вижу, что мне следовало нанести визит вашему отцу и познакомиться с вами, как только я унаследовал Мерлинкур. Но я рад, что хотя бы теперь, по прошествии столь долгого времени, принес ему свои извинения.
– Уверена, что слушать про мои девичьи фантазии для вас чрезвычайно утомительно, – заметила Лукреция, сменив тон на серьезный.
– Вы говорите так, как будто теперь у вас не бывает подобных полетов фантазии, – заметил маркиз.
– Теперь-то я знаю, что если не могу увлечь Принца Очарование, то в мире существуют и другие мужчины, – ответила Лукреция. – Для меня это было важное открытие.
Маркиз посмотрел на Лукрецию с некоторым недоумением.
Не успел он задать ей следующий вопрос, как девушка уже заговорила с джентльменом, сидевшим рядом с ней с другой стороны.
Когда обед закончился, Лукреция увела дам из столовой. Перед этим она попросила отца не торопить джентльменов, а оставаться за портвейном подольше и постараться, чтобы маркизу не наскучил их разговор.
Когда мужчины наконец вернулись в гостиную, дамы уже прощались с хозяйкой.
Супружеские пары, которым предстоял долгий обратный путь, уже отправлялись домой.
Лукреция заметила, что маркиз, едва успевший обменяться парой вежливых фраз с некоторыми дамами, вернулся к разговору с сэром Джеймсом на том месте, на котором она была прервана, когда они присоединились к обществу в гостиной.
Несколько пар уже отбыли, и когда в гостиной оставалось всего несколько гостей, маркиз оставил своего собеседника и подошел к Лукреции.
– Могу я поговорить с вами наедине? – спросил он.
– Ну разумеется, милорд.
Лукреция направилась из гостиной в салон, который был частью ее покоев.
Комната благоухала ароматом лилий, которые возвышались в вазах, расставленных на столах. Кроме того, цветы росли и в огромных горшках по обеим сторонам камина.
В камине горел огонь, поскольку весеннее тепло еще не наступило и вечера были холодные. Комнату освещали свечи в серебряных подсвечниках.
Оглядев комнату, маркиз понял, что здесь были собраны еще более ценные вещи, чем в других помещениях.
Резная позолоченная мебель времен Карла II
[7]
, зеркала и ценные полотна в богатых рамах, украшенных лепными ангелочками и сердечками, – все это великолепие было собрано здесь.
– Что за чудо эта комната! – воскликнул восхищенно маркиз. – И позвольте мне сказать, что она служит идеальным фоном для вас.
