Я тяжело вздохнула. Курточка и впрямь была
смешная, и щенок выглядел в ней очень забавно.
– Не тряси собаку, а то описается. И
вообще, раздевайте его, гулять поведу.
– Не-а, – затрясла головой
Лиза, – я сама хочу.
– Зачем раздевать-то? – встрял
Андрей. – Сыро там, пущай в пальте идет.
– В пальто, – безнадежно сказала
я, – это слово по падежам не изменяется.
– Ладно, – согласился он, – в
пальто так в пальто, вам виднее. А на шею надо ошейник нацепить, светящийся.
Зря, что ли, бабки тратили.
– Я сама хочу пойти, – ныла Лиза.
– Там темно, – отрезала я.
– А мы с Андрюшей!
Но мне не хотелось, чтобы девочка выходила так
поздно во двор.
– Лучше сделай к ужину салат «Слезы
Наполеона».
– Тебе понравилось! – обрадовалась
Лиза и кинулась к холодильнику.
Я вытащила щенка в прихожую. Выглядел он
словно цирковая обезьянка. Толстенькое тельце было упаковано в блестящую
курточку, лапки засунуты в ботиночки, на голове – кепочка. Песику было страшно
неудобно в обуви, он высоко поднимал лапы, а потом с опаской опускал их на пол.
К тому же подметки скользили на паркете, и бедняга пару раз упал, больно
стукнувшись мордочкой. Я пристегнула роскошный поводок из крокодиловой кожи и
потянула упирающегося Рамика гулять.
Вообще четвероногие обожают прогулки. Многие
владельцы специально кормят своих пуделей и болонок после того, как те вернутся
домой. Голодная собака лучше слушается хозяина и охотнее возвращается с улицы в
квартиру. Но Рамик по малолетству еще не слишком разбирался в ситуации. Он не
сдерживал себя и писал в коридоре, когда захочет. Променад с ним превращался в
докуку. Ходишь, ходишь по двору битый час, поджидая результата, потом плюнешь и
вернешься наверх. Не успеешь оглянуться, как он уже прудит лужу в детской.
Но сегодня погода была такой отвратительной,
что песик не захотел выходить из подъезда. Я вытолкала его под дождь и
подумала: «Все-таки ботинки кстати пришлись».
Мы шагали туда-сюда по лужам.
– Пис-пис, Рамик, ну давай
пис-пис, – упорно твердила я, но он не собирался задирать лапку.
В какой-то момент мне за шиворот попал дождь.
Я стала натягивать капюшон, Рамик дернулся, поводок выпал. В ту же секунду
щенок, радостно лая, шмыгнул между прутьями забора и понесся по улице.
– Рамик! – завопила я.
Но тот даже не обернулся. Я побежала к воротам,
теряя драгоценные минуты. На улице никого, темнота – глаз выколи. Темно-серая
собака моментально исчезла. Я похолодела. Этому дураку ни за что не найти
дорогу домой. Вдруг далеко-далеко впереди замелькала тоненькая полоска света.
Слава богу, ребята нацепили на щенка светящийся ошейник.
– Рамик, негодник, стой! – завопила
я и пошлепала по лужам, разбрызгивая в разные стороны жидкую грязь.
Полоска металась из стороны в сторону. Я
летела, не разбирая дороги, и наконец очутилась перед довольно глубоким оврагом.
На той стороне его жалобно скулил мой щенок. Я посмотрела на канаву, полную
жидкой грязи, и заблеяла:
– Рамусик, Кусенька, Пусик, иди к маме,
сейчас вкусное мясо дам!
Но щенок продолжал хныкать.
– Миленький, давай назад!
Однако песик не слушался, а может, боялся
лезть в глубокий овраг. Интересно, как он перебрался на ту сторону. Чертыхаясь
и проклиная все на свете, я полезла в жидкую глину. Внезапно нога подвернулась,
и я шлепнулась прямо в коричневую жижу. Через секунду сила инерции проволокла
меня вниз на самое дно омерзительно воняющей канавы. Рамик перестал рыдать и с
интересом наблюдал, как хозяйка принимает грязевую ванну. Наконец,
перемазавшись с ног до головы, я утвердилась на ногах и попыталась
вскарабкаться наверх. Не тут-то было. Руки и ноги скользили, туловище срывалось
вниз. В какой-то момент я чуть не разрыдалась. Ну надо же влипнуть в такую
нелепую ситуацию. Место глухое, домов тут нет, стоят только гаражи. Время
позднее, и сейчас там, наверху, никого. Лиза с Андрюшей не скоро забеспокоятся,
сидеть мне здесь до утра.
Обозлившись, я встала на четвереньки и с пятой
попытки выбралась из оврага. Рамик в ужасе шарахнулся от меня, но был пойман и
сурово наказан. Впрочем, выглядел песик ужасно. Шапочку и ботинки он потерял,
курточку разорвал и весь был покрыт толстым слоем грязи. Мне стало холодно, и
ни за какие блага мира я не полезла бы снова в овраг. Но наш дом находился на
другой стороне. Впрочем, может, поискать иной путь?
Крепко прижав к себе дрожащего Рамика, я
углубилась в гаражи и запетляла между железными боксами. Стало страшно. Луна не
светила, небо было затянуто тучами, из которых сыпался непрекращающийся дождь.
Кругом была кромешная тьма и ни одного человека. Надо вернуться назад и снова
лезть в канаву. Вдруг до моих ушей донесся глухой стук, а под воротами одного
из гаражей мелькнула полоска света. Недолго думая, я забарабанила в железную
дверь:
– Пустите, пожалуйста.
Дверь приоткрылась, и я, щурясь от неожиданно
яркого света, вошла внутрь.
Несколько парней в грязных комбинезонах возились
вокруг большой машины, вернее, того, что от нее осталось. Зеленые крылья стояли
у стены, ветровое стекло лежало на замызганном байковом одеяле. Вот ведь
незадача, ребята явно разбирали краденый автомобиль, и лишние свидетели им ни к
чему. Влипла я, из огня да в полымя! Старательно прикидываясь идиоткой, я
забормотала:
– Здравствуйте, ребятки! Машину чините?
– Добрый вечер, – вежливо сказал
один, самый старший, лет восемнадцати с виду, – ищете чего?
– Да вот собачка убежала, я ее догоняла и
упала в овраг, как теперь домой попасть, неужели снова в канаву лезть?
Подскажите, другой дороги нет?
Мальчишки бросили работу и проявили любезность
и внимание.
– Сейчас направо сверните, там
мостик, – пояснил белобрысенький очкарик, похожий на лабораторную мышку.
– Аккурат за нашим гаражом, –
добавил другой, толстый и рыхлый, – сразу к супермаркету выйдете, «Капель»
называется, знаете, где это?
Я кивнула:
– Конечно. Спасибо.
– Не за что, – хором ответили
механики.
Потом старший протянул кусок грязной тряпки,
бывшей когда-то чьим-то свитером.
– Щенка укутайте, а то заболеет, вон
трясется, бедолага.
Рамика и впрямь била дрожь.
