– Чисто не сделать, – пояснил
Андрей, – вы же тачке не хозяйка. Впрочем, можно попробовать доверенность
сгоношить, нотариус есть.
– Сколько за него можно выручить?
– Посмотреть надо.
– Ты за сколько джип на рынке
сдал? – задала я главный вопрос.
– За тридцать кусков, – не моргнув
глазом соврал браток и нагло добавил: – Он у меня с документами, оформлен по
всем правилам.
Я молча допила остывший грог. Может,
рассказать ему про сцену в гараже? Нет, подожду немного.
– Если бабки нужны, возьмите у
меня, – предложил он, – все равно тратить некуда.
– Спасибо, пока держимся.
– Не стесняйтесь, – настаивал
браток, – от чистого сердца предлагаю.
– Спасибо, Андрей Петрович, как
понадобятся, сразу приду.
– Жаль мне Кондрата, – неожиданно
вздохнул парень. – Книжки клевые писал, зачитаться. У меня все есть, и с
автографом.
– Ты же говорил, что недавно квартиру
купил?
– Ну и что? Как узнал, кто в соседях,
сразу с бутылкой пришел. Кондрат правильный мужик был. В кабинет провел,
поговорил. Еще шутил: «Ты у меня консультантом будешь, хочешь, напишу в конце
твою фамилию». Смерть-то у него какая страшная.
– Обычная, – сухо сказала я, –
сейчас выстрелом никого не удивишь.
– Не то жутко, что выстрелили, а то, что
пацанчик отца убил, – ответил Андрей и зевнул. – Пойду, пожалуй,
спать вам пора.
Я молча смотрела, как парень, словно большая,
хорошо тренированная хищная кошка, ловко двигается в сторону выхода. Он шел пружинистым
шагом, под тонким свитерком перекатывались литые мышцы. Сильные руки открыли
замок, дверь хлопнула, потом раздался еще один хлопок, это Андрей Петрович
вошел в свою квартиру.
– Иди в кровать, – велела я Лизе.
– Ага, – пробормотала та, –
глаза слипаются, сил нет.
Она ушла, я осталась в коридоре, тупо глядя на
замок. Интересно, откуда милейший, обожающий собак Андрюша знает о том, что в
Кондрата стрелял Ванька? Заботясь о мальчике, мы никому не рассказали правду,
ее удалось скрыть даже от журналистов. Слава Самоненко, который начинал вести
дело об убийстве, сообщил всем интересантам, будто Кондрат покончил с собой.
Версия прижилась, газеты долго обсуждали причины страшного поступка писателя.
Потом, словно змеи, поползли слухи о том, что литератора убила жена, и снова
бульварные издания кинулись обсюсюкивать новость. Но ни разу никто не упомянул
о Ванечке. Так кто мог рассказать нашему бандиту правду? Или он знал ее с
самого начала? Мучаясь вопросами без ответов, я отправилась спать.
Будильник прозвенел в половине седьмого. Я
села на кровати и затрясла головой. Может, не ездить к Маргарите? Спать хочется
безумно. И потом, кажется, версия о виновности Степана Разина дает трещину.
Просто подловатый мужик… Мне нужно срочно заниматься Андреем! Но руки уже
схватили джинсы. Ладно, съезжу к Рите, узнаю телефон Раисы Андреевны, для
очистки совести побеседую с ней и забуду про отработанную версию…
Но на площадке перед квартирой Маргариты меня
поджидал сюрприз. Деревянную, ободранную дверь пересекала узкая бумажная
полоска с печатями. Соседняя же дверь была нараспашку открыта, я видела, как в
коридоре снуют женщины, одетые в черное. Так, понятно, хоронят несчастную
Галину.
Я вытащила сигареты и прислонилась к перилам.
Тут же высунулась востроносенькая тетка с простоватым лицом:
– Вы с работы? Входите, входите.
Я проследовала за ней и, снимая куртку,
пояснила:
– Нет, просто знакомая.
На кухне мне вручили нож и велели резать овощи
для «Оливье».
– Ужас какой, – причитала востроносенькая,
назвавшаяся Надей, – вот беда так беда, дети сироты остались, муж прям
черный весь. Они ведь с восемнадцати лет вместе, знаете?
– Галя рассказывала, – кивнула я.
– Ну зачем она за тортом пошла, –
убивалась Надя.
– За тортом?
– Вы не знаете? Галочка хотела к чаю
сладкого купить и отправилась в «Лимонадный Джо», ресторанчик на соседней
улице, там отличная выпечка. А тут машина!
Мы помолчали, и я осторожно спросила:
– А с соседкой что приключилось?
Надя махнула рукой:
– Маргарита – алкоголичка, вконец
опустившаяся баба. Галечка, добрая душа, подкармливала ее из жалости, одежонку
давала. А потом я ей и посоветовала. Пусть Ритка дарственную на квартиру
напишет, чего зазря деньги переводить. Ну и оформили все, как положено. Галя
взяла пьянчужку на полное обеспечение за жилплощадь для дочери. Удобно как, на
одной лестничной клетке, и вместе, и врозь, редкий случай для Москвы. Галечка
все говорила: «Вот внуки пойдут, так не придется мне мотаться из конца в
конец». Не дождалась внучков-то.
– С соседкой что? – повторила я
вопрос.
– Водки нажралась, а та фальшивая, –
пояснила Надя, – долго не мучилась, померла.
– Когда?
– Да вчера, – равнодушно сказала
она, – квартиру и опечатали. Нам недосуг сказать было, что жилплощадь
наша, у самих горе. Вот похороним Галочку и займемся.
В прихожей послышались голоса.
– Приехали, – всплеснула руками
Надя, – неси салат на стол.
Я вошла в большую комнату, полную тихо
разговаривающих людей, и водрузила миску в центр гигантского стола. Потом,
воспользовавшись суматохой, выскользнула в прихожую, надела куртку и ушла.
Бедная Маргарита, но в ее смерти нет ничего
таинственного. Сотни алкоголиков травятся дешевыми винно-водочными изделиями.
Небось купила бутылочку в ларьке, а не в приличном магазине, и вот результат. А
вот почему милая старушка Леокадия Сергеевна оказалась на Кольцевой дороге! Это
загадка! Может, Андрей и ее сбил? Ага, а еще убил Листьева, Холодова и
принцессу Диану!
