Мокрые волосы облепили голову, влажная кожа блестит, на
ресницах застыли капельки воды. Я уверена, что он вот-вот меня поцелует, но
Деймен снова уходит под воду и плывет прочь.
Проглотив свою гордость, плыву за ним.
— Так-то лучше, — говорит он, прижимая меня к
себе.
— Боишься на глубине? — усмехаюсь я, едва доставая
ногами дно.
— Я имел в виду твой наряд. Почаще так одевайся!
Я оглядываю свое бледное тело в белом бикини и стараюсь не
очень комплексовать рядом с его идеально вылепленной загорелой фигурой.
— Это значительно лучше, чем джинсы и свитера с
капюшонами! — смеется Деймен.
Я сжимаю губы. Не знаю, что сказать.
— Но я понимаю — наверное, тебе иначе нельзя,
правильно?
Я заглядываю ему в лицо. Эти слова прозвучали так, словно он
вложил в них какой-то иной смысл. Как будто он знает, почему я так одеваюсь.
Деймен улыбается.
— Очевидно, такая одежда защищает тебя от гнева Стейши
и Хонор. Они не очень благосклонны к соперницам.
Он поправляет прядку у меня за ухом, проводит ру кой по
щеке…
— А разве мы соперницы? — спрашиваю я, вспомнив,
как он флиртовал со Стейшей, как доставал для нее розы из воздуха, как мы с ней
чуть не подрались сегодня в школе.
Вспоминаю угрозу, которую Стейша, несомненно, выполнит.
Деймен смотрит на меня долгим взглядом — таким долгим, что
настроение уходит, и я отстраняюсь.
Он придвигается ближе.
— Эвер, не было никогда никакого соперничества.
Но я ныряю и быстро плыву к краю бассейна. Ухватившись за
бортик, выбираюсь наружу. Если я хочу высказаться, надо спешить, а то, как
только Деймен приближается ко мне, все слова вылетают из головы.
— Откуда я знаю, что было и чего не было, если тебя
постоянно бросает из крайности в крайность? — Руки у меня трясутся, голос
дрожит. Мне бы остановиться, вернуть чудесный романтический вечер, который так
хорошо складывался. Но я должна это сказать, и будь что будет. — То ты
смотришь на меня так… по-особенному, а потом, не успею я оглянуться, — ты
уже выписываешь круги вокруг Стейши.
Сжав губы, жду его ответа. Деймен вылезает из бассейна и
подходит ко мне — весь блестящий от воды и потрясающе красивый. Мне становится
трудно дышать.
— Эвер, я… — Он опускает взгляд и, вздохнув,
делает шаг ко мне. — Я не хотел причинить тебе боль. Никогда. Правда..
Он обнимает меня и старается заглянуть в лицо. Я сдаюсь и
поворачиваюсь к нему.
— Ни единого раза я не хотел сделать тебе больно.
Прости, если тебе показалось, что я играю твоими чувствами. Я ведь сказал: я не
силен в этой области.
Он улыбается, запускает пальцы в мои мокрые волосы и
вытаскивает из них красный тюльпан.
Я смотрю на Деймена: сильные плечи, мускулистая грудь,
рельефные мышцы и голые руки. Ни рукавов, ни карманов — просто негде что-нибудь
спрятать. Только великолепное полуобнаженное тело, мокрые насквозь плавки, с
которых капает вода, и дурацкий красный тюльпан в руке.
— Как ты это делаешь? — спрашиваю я, затаив
дыхание.
Я-то ведь знаю, черт возьми, что в ухе у меня никакого
тюльпана не было!
— Что?
Он улыбается, обнимает меня за талию и притягивает к себе.
— Эти тюльпаны, розы и все такое… — шепчу я,
стараясь отгородиться от ощущения его рук на моей коже, хотя от прикосновения
Деймена становится тепло, сонно и чуть-чуть кружится голова.
— Магия, — усмехается он.
Я вырываюсь и, схватив полотенце, заматываюсь в него.
— Ну почему ты не можешь хоть раз побыть серьезным?!
Ох, и во что я только ввязалась… Может, еще не поздно
отступить?
— Я серьезно, — вполголоса произносит он,
натягивает футболку и достает ключи от машины.
Я дрожу в холодном влажном полотенце и, онемев, смотрю, как
он идет к воротам. Не оборачиваясь, Деймен машет мне рукой.
— Сабина уже дома, — кричит он и растворяется в
ночи.
Глава 19
На следующий день на стоянке у школы Деймена нет. Я вылезаю
из машины, взваливаю рюкзак на плечо и направляюсь в класс. По дороге делаю
себе внушение: приготовиться к худшему.
Подхожу к классу — и застываю как вкопанная. Тупо смотрю на
зеленую крашеную дверь, не могу заставить себя ее открыть.
Во всем, что касается Деймена, парапсихические способности
мне отказывают, так что сейчас я вижу только тот кошмар, который сама же и
создала у себя в голове: Деймен прислонился к парте Стейши, смеется и флиртует
напропалую, а я, сгорбившись, пробираюсь мимо них к своему месту. Теплый взгляд
Деймена равнодушно скользит по мне и сразу возвращается к ней.
Я не смогу этого вынести. Серьезно, просто не выдержу, и все
тут. Потому что, пускай Стейша — жестокая, подлая, мерзкая садистка, но она
жестокая, подлая и мерзкая открыто и незатейливо. У нее нет секретов, нет мрачных
тайн. Вот она, ее гнусная сущность, вся как на ладони.
В то время как у меня все наоборот. Я параноик, скрытная,
прячусь за темными очками и капюшонами и волоку на себе неподъемный груз, У
меня все непросто…
Я снова протягиваю руку к дверной ручке и мысленно ругаю
себя: «Глупость какая! Что ж теперь, школу бросить? Тебе еще полтора года
терпеть, так что подбери слюни и входи уже, наконец!»
Но рука дрожит и не слушается. Я почти готова сбежать, как
сзади подходит кто-то из одноклассников и говорит:
— Ну, ты входишь или нет?
И мысленно прибавляет: «Уродина ненормальная!»
Вдыхаю поглубже, открываю дверь и вхожу. И тут мне
становится еще хуже, чем в самых кошмарных фантазиях — Деймена в классе нет.
* * *
В столовой я обшариваю взглядом все столики и, так и не
увидев Деймена, иду на наше обычное место. Хейвен подходит одновременно со
мной.
— Шесть дней прошло, а об Эванджелине — ни слуху, ни
духу, — говорит Хейвен, усаживаясь напротив меня и доставая свой обычный
кекс.
— Ты не спрашивала в вашей анонимной группе? —
Майлз пристраивается рядом и откупоривает бутылку с витаминизированной водой.
Хейвен морщится.
— Майлз, она же анонимная!
Майлз тоже морщится.
— Я имел в виду воспитательницу.
— Они называются руководителями! Спрашивала, да.
Она тоже ничего не знает. Правда, Трина считает, что я зря волнуюсь. Говорит,
незачем поднимать шум из-за ерунды.
