— А где тебе больше всего понравилось жить? —
спрашиваю я, подобрав с тарелки последний кусочек и начиная ощущать себя сытой
и довольной.
— Здесь! — улыбается Деймен.
Он почти ничего не ел, только гонял еду по тарелке.
Я смотрю на него с сомнением. Конечно, Калифорния —
прекрасное место, но разве она сравнится с удивительными европейскими городами?
— Серьезно. Здесь я счастлив. — Деймен кивает,
глядя мне в глаза.
— Значит, ты не был счастлив в Риме, Париже, в Нью-Дели
и в Нью-Йорке?
Он пожимает плечами, отводит погрустневший взгляд и
прихлебывает свой странный красный напиток.
— Что это? — спрашиваю я, показывая на бутылку.
— Это? — Он протягивает ее мне, рассмотреть
поближе, и усмехается. — Секретный фамильный рецепт.
Он взбалтывает содержимое. Напиток плещется в бутылке,
искрясь на свету. Выглядит так, словно кто-то смешал молнию, вино и кровь, и
еще добавил щепотку алмазной пыли.
— Можно попробовать?
Я не совсем уверена, что мне хочется пробовать, но все-таки
любопытно. Деймен качает головой.
— Тебе не понравится. Вкус лекарственный. Наверное,
потому что это и есть лекарство.
У меня все сжимается внутри. Тут же начинаю воображать целый
букет неизлечимых болезней, жутких недугов… Я так и знала, что он слишком хорош
для этого мира!
Деймен качает головой и смеется, сжимая мою руку.
— Не беспокойся! Просто мне иногда не хватает энергии.
Эта штука помогает.
— Где ты ее берешь?
Я ищу этикетку, какой-нибудь ярлычок, но бутылка совершенно
чистая и гладкая. Деймен улыбается.
— Я же говорю — старинный фамильный рецепт.
Он одним глотком допивает ярко-красную жидкость и отодвигает
от себя все еще полную тарелку.
— Пойдем, искупаемся?
Я спрашиваю:
— А разве не положено после еды час подождать, прежде
чем купаться?
Деймен с улыбкой берет меня за руку:
— Не бойся, я не дам тебе утонуть.
* * *
Поскольку мы и так почти весь день просидели у бассейна, то
теперь забираемся в джакузи. Когда пальцы на руках и на ногах становятся
сморщенными, как черносливины, мы заворачиваемся в пушистые полотенца и
поднимаемся ко мне.
Деймен идет за мной в ванную. Я бросаю влажное полотенце на
пол, а Деймен подходит сзади, обнимает меня и прижимает к себе так крепко, что
мы оказываемся словно спаяны друг с другом. Его губы касаются моей шеи, и тут я
понимаю, что нужно изложить несколько основных правил, пока я еще способна хоть
что-то соображать.
— Ты, конечно, можешь остаться… — бормочу я,
отстраняясь. От смущения горят щеки, а Деймен смотрит на меня с
усмешкой. — То есть… Я хочу, чтобы ты остался! Просто, наверное, нам лучше
не… ну, ты понимаешь…
Боже, что я плету? Как будто он так-таки и не понимает, о
чем речь! Как будто не его я отпихнула тогда в пещере, да и не только там. Да
что же это?! Любая другая девчонка душу бы продала за такой случай: долгий уик-энд,
без родителей, безо всякого присмотра — а я тут ни с того ни с сего развела
какие-то идиотские правила…
Деймен приподнимает мою голову за подбородок, смотрит мне в
глаза.
— Эвер, мы все уже обсудили, — шепчет он,
заправляя мне прядь волос за ухо и касаясь губами моей шеи. — Я
действительно умею ждать. Я так долго ждал, пока нашел тебя… Могу подождать еще
немного.
* * *
Горячее тело Деймена уютно прижимается к моему, его дыхание
возле самого моего уха действует успокаивающе, и я почти мгновенно засыпаю. А
думала, что стану волноваться из-за того, что он рядом, и ни за что не засну.
Все наоборот — рядом с ним так спокойно, надежно.
Просыпаюсь я без четверти четыре. Такая рань, а Деймена нет.
Отшвырнув одеяло, бросаюсь к окну. Опять все как тогда, на пляже! Лихорадочно
оглядываю пространство перед домом и, к своему удивлению, вижу, что машина все
еще здесь.
— Ищешь меня? — раздается за спиной его голос.
Оборачиваюсь — стоит в дверях. У меня сердце колотится, щеки
заливает краска.
— Ох, а я тут… повернулась на другой бок, смотрю — тебя
нет… И я…
Стискиваю губы, чувствуя себя маленькой, жалкой, смешной.
— Я спускался в кухню, выпить воды.
Деймен улыбается, берет меня за руку и ведет обратно в
спальню.
Но когда я, лежа рядом с ним, тихонько подвигаю руку к нему
поближе, простыни кажутся на ощупь такими холодными, покинутыми… Похоже, его не
было очень долго.
* * *
Во второй раз я опять просыпаюсь одна. Деймен гремит посудой
на кухне. Я накидываю халат и отправляюсь на разведку.
— Давно встал? — спрашиваю я, разглядывая
безупречно чистую кухню.
Вчерашняя грязная посуда исчезла, а вместо нее на столе
выстроились булочки, пончики и разнообразные хлопья, которые взялись явно не из
моего буфета.
Деймен пожимает плечами.
— Я привык рано вставать. Решил слегка здесь прибрать,
потом сбегал в магазин. Возможно, я немного увлекся, но я ведь не знал, что ты
захочешь на завтрак.
Он улыбается, обходит вокруг стола и целует меня в щеку.
Я отпиваю свежевыжатый апельсиновый сок из стакана, который
Деймен передо мной поставил.
— А тебе? Или ты все еще держишь пост?
— Пост? — Он выгибает бровь, удивленно глядя на
меня.
— Ну, правда! Ты практически ничего не ешь, я такое в
первый раз в жизни вижу. Только глотаешь свое… лекарство, да размазываешь еду по
тарелке. Рядом с тобой я себя чувствую обжорой.
— Так лучше?
Он берет с тарелки пончик и откусывает сразу половину,
хрустя жесткой от глазури корочкой.
Я пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. Никак не могу
привыкнуть к здешней погоде — все дни, как один, теплые и солнечные, несмотря
на то что официально приближается зима.
— Чем сегодня займемся? — спрашиваю я, снова
повернувшись к Деймену.
Он смотрит на часы.
— Мне скоро надо уходить.
— Но ведь Сабина вернется только вечером! — Голос
у меня стал такой тоненький, жалобный, самой противно. И живот сводит, когда
Деймен звенит связкой ключей.
— Мне нужно съездить домой, привести кое-что в порядок.
Особенно если хочешь увидеть меня завтра в школе.
Он легонько проводит губами по моей щеке, по уху, по
затылку.
— Ах, в школе! Разве мы еще туда собираемся? —
смеюсь я, успешно отогнав мысли о своих недавних прогулах и о том, что кары еще
воспоследуют.
