Хотя, мы сейчас в Летней стране, куда уж страннее…
Деймен кивает.
— И ты сделал меня бессмертной, когда я погибла в
аварии?
Опять кивает.
— А как? Это как-то связано с твоим красным напитком?
Он глубоко вздыхает.
— Да.
— А почему мне не нужно пить его все время, как тебе?
Он отворачивается, долго смотрит на море.
— В конце концов тебе тоже придется.
Я сижу, дергаю нитку из полотенца и никак не могу свыкнуться
со всем этим. Не так давно мне казалось, что паранормальные способности — уже
несчастье, а тут вон что…
— Все не так ужасно, как тебе кажется, — говорит
Деймен, накрывая ладонью мою руку. — Посмотри вокруг — разве плохо?
— И все-таки, зачем? Тебе не приходило в голову, что я,
может быть, не хочу становиться бессмертной? Может, лучше было меня отпустить?
Он весь сжимается, отводит глаза, смотрит на что угодно,
только не на меня. Наконец оборачивается ко мне и говорит:
— Во-первых, ты права. Я повел себя как эгоист. Правда
в том, что я спас тебя скорее ради себя, а не ради тебя самой. Я не мог
потерять тебя снова, после того как… — Он останавливается и качает
головой. — И все же я не был уверен, что все получилось. Разумеется, я
знал, что вернул тебя, но не знал — надолго ли. Полной уверенности у меня не
было, пока я не увидел тебя сейчас в ущелье…
— Ты видел меня в ущелье? — изумленно
переспрашиваю я.
Он кивает.
— Значит, ты был там?
— Нет, я наблюдал издали. — Он потирает подбородок. —
Долго объяснять…
— Постой, дай разобраться. Ты наблюдал за мной издали,
но все-таки мог видеть все, что происходит, и не попытался вмешаться?
Произнеся это вслух, я прихожу в такое бешенство, что
становится трудно дышать.
Деймен качает головой.
— Я не вмешивался, пока ты не захотела спастись. Тогда
я показал тебе занавесь и подтолкнул тебя к ней.
— Значит, ты дал бы мне умереть? — Я отползаю в
сторону, подальше от него.
Он смотрит на меня и говорит очень серьезно:
— Если бы ты этого хотела — то да. Эвер, во время
прошлого нашего разговора, на автостоянке, ты сказала, что ненавидишь меня за
то, что я сделал: за то, что я эгоист, за то, что разлучил тебя с твоей семьей,
за то, что вернул тебя. И хотя твои слова меня больно ранили, я знал, что ты права.
Я не имел права вмешиваться. Но там, в ущелье, ты сама наполнила себя любовью,
и эта любовь спасла тебя, исцелила и вернула к жизни. Тогда я и понял.
«А как же в больнице — почему я не могла исцелить себя
тогда? Почему я должна была выстрадать все эти порезы, переломы и ушибы? Почему
я не могла… регенерировать, как в ущелье?» — думаю я, скрестив руки на груди и
отказываясь принять его слова.
— Только любовь исцеляет. Гнев, страх и вина только
разрушают и не дают тебе обрести свои истинные способности.
Он кивает, не сводя с меня глаз.
— Да, еще одно! — вспыхиваю я. — Почему ты
способен читать мои мысли, а я твои — нет? Это нечестно!
Деймен смеется.
— Тебе так хочется читать мои мысли? Я думал, тебе
нравится моя загадочность!
Я рассматриваю свои колени, щеки у меня горят, когда я
вспоминаю, что он мог прочесть в моих мыслях.
— Знаешь, есть способы закрываться от чтения мыслей.
Возможно, тебе стоило бы посоветоваться с Авой.
— Ты знаешь Аву? — ахаю я.
Кажется, это заговор!
Деймен качает головой.
— Я знаю ее только через тебя, через твои мысли о ней.
Я отвожу глаза, смотрю на семейство кроликов, резвящихся
неподалеку, и снова поворачиваюсь к Деймену.
— Получается, тогда, на скачках?..
— Предчувствие, как и у тебя.
— А как же ты проиграл?
Он смеется.
— Иногда приходится и проигрывать, иначе люди начнут
задумываться. Но потом я отыгрался, правда?
— А тюльпаны?
Деймен улыбается.
— Материализация. Точно так же, как ты материализовала
слона и этот пляж. Обычная квантовая физика. Сознание создает материю там, где
прежде была чистая энергия. Это не так трудно, как принято думать.
Не понимаю я все-таки… Хоть он и говорит, что все просто.
— Мы сами творим свою реальность. И в обычном мире
тоже, — говорит Деймен, отвечая на вопрос, который только что
сформировался у меня в голове. — Смертные — творцы, только они этого не
замечают, потому что в их мире это происходит гораздо дольше.
— У тебя — не дольше.
Он смеется.
— Я давно живу на свете — выучился кое-каким фокусам.
— А как давно? — спрашиваю я, вспомнив запертую
комнату у него дома.
Он вздыхает и отводит глаза.
— Очень давно.
— И теперь я тоже буду жить вечно?
Деймен пожимает плечами.
— Это — как захочешь. Можешь выбросить все из головы,
вернуться домой и жить обычной жизнью, а когда настанет время — просто
позволишь себе уйти. Я дал тебе возможность, выбор за тобой.
Я смотрю на океан. Он так прекрасен, так ярко сверкает — я
не могу поверить, что все это существует благодаря мне. Весело, конечно, играть
с такими могущественными магическими силами, но мои мысли вскоре обращаются к
более мрачным вещам.
— Я должна знать, что случилось с Хейвен. В тот день,
когда я тебя застала… — Я морщусь от одного воспоминания. — И еще —
Трина тоже бессмертная, да? Это ты ее такой сделал? Как все это началось? Ты
сам как стал бессмертным? Ты знаешь, что Трина убила Эванджелину и чуть не
убила Хейвен? И что это у тебя за жуткая комната?
Деймен хохочет.
— Повтори, пожалуйста, вопрос!
— О, и еще одно: что имела в виду Трина, когда сказала,
что убивала меня снова и снова?
— Трина так сказала? — Его глаза расширяются, а
лицо становится совершенно белым.
— Угу. — Я помню, какое у нее было самодовольное
лицо. — Она говорила: «Ну вот опять, глупая смертная, и ты каждый раз
соглашаешься на эту игру», и так далее и том же духе. Ты же, вроде, сам все
видел?
Он качает головой.
— Я не все видел… Я подключился позже. Господи, Эвер, я
виноват во всем. Я должен был знать, я не смел тебя втягивать, нужно было
оставить тебя в покое…
— Она еще сказала, что видела тебя в Нью-Йорке. То есть
это она Хейвен так сказала.
