Я щурю глаза, думая: «Так я и знала! Не занимался он
серфингом!»
— Я обнаружил ее мертвое тело. Спасти ее я не мог, было
поздно. И о Хейвен я тоже знаю, хотя ее я, к счастью, успел спасти.
— Так вот где ты был той ночью… когда сказал, что ходил
на кухню попить воды!
Он кивает.
— О чем еще ты мне врал? — спрашиваю я, скрестив
руки на груди. — И где ты был в ночь Хэллоуина, после того как ушел от
меня?
— Я пошел домой, — отвечает Деймен, пристально
глядя на меня. — Когда я увидел, как Трина на тебя смотрит, то решил, что
будет лучше устраниться. Только я не смог. Я старался, все время старался! И
просто не смог. Я не могу без тебя. Теперь ты знаешь все… Хотя, по-моему, вполне
очевидно, почему я раньше не мог позволить себе такую откровенность.
Я пожимаю плечами и отворачиваюсь. Пусть это правда, я не
хочу сразу сдаваться.
— Ах да, еще моя, как ты выразилась, «жутенькая
комната»? Что сказать… Это мое счастливое место. Немного похоже на твое
воспоминание о последних беззаботных минутах в машине с твоей семьей. — Он
смотрит на меня, и я отвожу глаза — мне стыдно за свои слова. А Деймен
улыбается. — Хотя, должен признаться, я от души посмеялся, когда понял,
что ты считаешь меня упырем!
— Ах, прошу прощения! Просто, раз уж мы, бессмертные,
ходим по свету, почему не приплести сюда еще разных фей, колдунов, оборотней,
ну и… Нет, правда, ты так говоришь о невероятных вещах, как будто это
нормально!
Он закрывает глаза и вздыхает, а открыв глаза снова,
говорит:
— Для меня нормально. Это моя жизнь. А теперь и твоя
тоже, если ты захочешь. Право, Эвер, все не так ужасно, как кажется.
Он смотрит на меня долгим взглядом. Какая-то часть меня все
еще хочет его ненавидеть за то, что он превратил меня в такое, но все-таки
ненавидеть его я не могу.
Снова ощутив мягкое, чуть щекотное тепло по всему телу, я
опускаю взгляд на свою руку, которой он касается, и говорю:
— Прекрати!
— Что прекратить?
Взгляд у него усталый, кожа вокруг глаз побледнела.
— Прекрати наводить на меня ощущение теплой
щекотки! — говорю я, разрываясь между любовью и ненавистью.
— Я ничего на тебя не навожу, Эвер.
Он смотрит мне в глаза.
— Нет, наводишь! Я каждый раз это чувствую, когда ты…
ну, не знаю…
Скрещиваю руки на груди, не представляя, куда может завести
этот разговор.
— Клянусь, я не применяю никакой магии! Я никогда не
пустился бы на фокусы, чтобы соблазнить тебя.
— Ага, а тюльпаны?
Он улыбается.
— Ты так и не догадалась, что они означали?
Я сжимаю губы, глядя в сторону.
— Цветы имеют значение. Я выбрал их не случайно.
Глубоко вздыхаю и силой мысли переставляю предметы на столе.
Жаль, что нельзя сами мысли вот так же привести в порядок и выстроить по
линеечке.
— Я могу тебя многому научить, — говорит
Деймен. — Правда, это будут не только веселые увлекательные игры. Нужно
действовать очень осторожно. — Он делает паузу и смотрит на меня: слушаю
ли я его? — Остерегайся злоупотреблять своей властью. Трина — вот пример.
Кроме того, обо всем этом нельзя никому рассказывать. Совсем никому, понимаешь?
Я пожимаю плечами, а про себя думаю: «Да ладно…» И понимаю,
что он прочел мою мысль, потому что он качает головой и наклоняется ко мне.
— Эвер, я серьезно. Ты не должна никому об этом
рассказывать. Дай мне слово.
Я смотрю на него.
Он выгибает брови и крепче сжимает мою руку.
— Честное скаутское, — хмыкаю я, отводя глаза.
Деймен выпускает мою руку и откидывается на спинку дивана.
— Чтобы быть совсем откровенным, я должен сказать, что
у тебя все еще есть выход. Ты еще можешь перейти границу. Собственно говоря, ты
могла умереть там, в ущелье, но ты предпочла остаться.
— Так ведь я была готова умереть! Я хотела умереть!
— Ты сама придала себе сил, черпая их из воспоминаний.
Ты взяла силы у своей любви. Я же говорил — мысли созидают. Для тебя они
создали исцеление и силу. Если бы ты действительно хотела умереть, ты просто
перестала бы бороться. Думаю, на каком-то глубинном уровне ты это сознавала.
Я не успела поинтересоваться, зачем он пробрался в мою
комнату, пока я спала, а он уже отвечает:
— Это не то, что ты подумала.
— А что? — спрашиваю я, хотя не уверена, что хочу
слышать ответ.
— Я пришел, чтобы… наблюдать. Я удивился, что ты меня
заметила. Я был, так сказать, в преображенном виде.
Я обхватываю колени руками и притягиваю к груди. То, что он
говорит, совершенно непонятно, однако этого хватает, чтобы меня пробрала дрожь.
Он пожимает плечами.
— Эвер, я чувствую, что я в ответе за тебя и…
— И пришел проверить качество товара? — спрашиваю
я, подняв брови.
Деймен смеется.
— Позволь тебе напомнить о твоем увлечении фланелевыми
пижамами!
Я делаю гримасу.
— Ладно, значит, ты чувствовал, что в ответе за меня…
вроде как… папа?
Теперь уже я смеюсь, а он морщится.
— Нет, не как папа. Эвер, я был у тебя в комнате всего
один раз, в ту ночь, когда мы встретились около ресторана. Если были еще другие
случаи…
— Трина. — Я вздрагиваю, представив себе, как она
крадется ко мне в комнату и подглядывает за мной. — А она точно не может
прийти сюда? — спрашиваю я, оглядываясь.
Деймен успокаивающе сжимает мою руку.
— Она даже не подозревает, что такое место существует.
С ее точки зрения, ты просто растворилась в воздухе.
— А ты-то как сюда попал? Ты тоже однажды умер, как я?
Он качает головой.
— Алхимия бывает двух видов. Физическая — на нее я
наткнулся практически случайно, благодаря моему отцу, и духовная — ее я
обнаружил, когда почувствовал, что есть нечто более великое, более грандиозное,
чем я. Я учился, набирал опыт, я упорно работал, чтобы попасть сюда. Я даже
изучил ТМ. — Он запинается и с улыбкой смотрит на меня. —
Трансцендентальную Медитацию, учение Махариши Махеша Йоги.
— Гм, если ты хотел меня поразить — извини, не
получилось. Я понятия не имею, что это такое.
Деймен пожимает плечами.
— Тогда скажу, что у меня ушли сотни лет на то, что бы
перевести свои открытия из области духа в область физического. А тебе, как
только ты забрела на луг, была дана своего рода контрамарка. Видения и
телепатия — всего лишь побочные эффекты.
