Расставшись с плейером, капюшонами и темными очками, я
вызвала некое оживление у мужской части класса, но ведь меня-то они совершенно
не интересуют. Если честно, не найдется ни одного парня в нашей школе (а вернее
— на всей планете), который мог бы сравниться с Дейменом. Ни единого. Нет
таких. Исключено. А снижать планку я не собираюсь.
Раздается звонок на шестой урок, и я понимаю, что прогулять
не могу. Для меня прогулы, как и запои, уже в прошлом. Иду в класс, доделывать
очередное злополучное задание. Нам велели написать картину в стиле
какого-нибудь «изма». И я выбрала кубизм, по наивности решив, что это будет
проще. Ничего не проще. Совсем даже наоборот.
Чувствую, что рядом со мной кто-то стоит, оборачиваюсь и
говорю:
— А?
Вижу леденец у него в руке и снова отворачиваюсь к
мольберту. Надо думать, парень ошибся адресом. Он снова трогает меня за плечо,
но я даже не оглядываюсь, просто качаю головой и говорю:
— Извини, ошибка.
Он что-то тихо произносит, потом, кашлянув, говорит громче:
— Ты ведь эта самая, как ее, Эвер?
Я киваю.
— Ну так бери уже! Мне надо целую коробку раздать до
звонка.
Он бросает мне леденец и уходит, а я откладываю в сторону
угольный карандаш, разворачиваю записку и читаю:
«Думаю о тебе. Всегда. Деймен.»
Глава 35
Я влетаю в дом и бросаюсь к лестнице. Я тороплюсь поскорее
показать Райли валентинку, от которой солнце стало ярче, птицы запели и весь
мир преобразился, хоть я и не желаю иметь ничего общего с отправителем.
Райли одиноко сидит на диване: вот-вот повернется и увидит
меня. Что-то в ее потерянной, неприкаянной фигурке напоминает мне слова Авы о
том, что я попрощалась не с тем, с кем надо. Из меня словно разом вышибает весь
воздух.
— Эй, привет! — говорит она, сияя улыбкой. —
Ты не поверишь, что я сейчас видела в передаче Опры Уинфри! Там у песика нет
обеих передних лап, а он все равно…
Я роняю на пол сумку, сажусь рядом с сестрой и, отобрав у
нее пульт, отключаю звук телевизора.
— Что такое? — хмурится Райли, недовольная, что я
отключила Опру.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.
— Ну как… сижу на диване, жду, когда ты придешь…
Она показывает мне язык.
— Нет, я спрашиваю, зачем ты здесь? Почему ты не… в
другом месте?
У нее кривятся губы. Райли отворачивается к телевизору. Все
ее тело напряжено, лицо застыло. Она лучше будет смотреть на беззвучную Опру,
чем на меня.
— Почему ты не с мамой, папой и Лютиком?
Ее нижняя губа начинает дрожать — сперва чуть заметно, потом
сильнее. Я чувствую себя ужасно и с трудом выталкиваю слова.
— Райли… — Я сглатываю комок в горле. —
Райли, знаешь, не нужно больше сюда приходить.
— Ты меня гонишь?
Она вскакивает, глаза гневно сверкают.
— Нет, что ты! Ничего подобного! Просто…
— Ты меня не остановишь, Эвер! Я могу делать все, что
захочу! Все, понимаешь? И ты меня не остановишь! Никогда!
Райли яростно мечется по комнате.
— Знаю, — киваю я. — Но я не должна тебя
здесь задерживать.
Сестренка скрещивает руки на груди, закусывает губы, а потом
бросается на диван, колотя ногами, как она всегда делает, когда злится,
обижается или расстраивается — или все вместе.
— Одно время я считала, что у тебя есть еще какие-то
занятия, что ты довольна и счастлива. А сейчас ты все время сидишь здесь, и вот
я подумала — вдруг это из-за меня? Потому что мне, конечно, невыносимо, если
тебя здесь не будет, но важнее, чтобы ты была счастлива. Подглядывать за
соседями и знаменитостями, смотреть целыми днями телевизор и ждать, когда я
приду из школы… Это, по-моему, не лучший вариант. — Я останавливаюсь,
делаю глубокий вдох. Если бы можно было не продолжать! Но я знаю: надо. —
Когда я с тобой — это для меня самые счастливые минуты за весь день, но я
невольно думаю о том, что есть место, где тебе будет лучше.
Она смотрит в телевизор, а я смотрю на нее. Так мы сидим и
молчим, пока Райли наконец не начинает говорить.
— К твоему сведению, я счастлива! Я совершенно довольна
и счастлива, вот тебе! Иногда я живу здесь, а иногда в другом месте. Оно
называется Летняя страна. Там знаешь как классно! Если вдруг ты еще помнишь.
Райли искоса смотрит на меня.
Я киваю. Еще бы не помнить.
Райли откидывается на подушки и скрещивает ноги по-турецки.
— Так что я беру лучшее от обоих миров. И в чем
проблема?
Я сжимаю губы. Она меня не собьет своими доводами. Я верю,
что делаю сейчас то, что правильно — единственно правильно.
— Проблема в том, что, мне кажется, есть место еще
лучше. Там тебя ждут мама, и папа, и Лютик…
— Слушай, Эвер, — перебивает она, — я знаю,
ты считаешь, я здесь потому, что всегда мечтала стать тринадцатилетней, а раз
этого не случилось, хочу прожить свою жизнь через тебя. Может, отчасти это и
так. Но ты не подумала, что, может, я здесь потому, что мне тоже невыносимо с
тобой расстаться? — Она быстро-быстро моргает, но не дает мне ни слова
сказать и частит дальше: — Сначала я пошла за ними, потому что… ну, потому что
родители, вроде так надо, а потом я увидела, что ты отстала, и побежала к тебе,
но пока добежала, ты уже исчезла. А мост я больше не могла найти — и вот,
застряла. А потом я встретила разных людей, которые там обитают уже много лет —
ну, по земному счету, и они показали мне, что и как, и…
— Райли… — начинаю я, но она перебивает.
— И, между прочим, я видела маму, и папу, и Лютика, и у
них все хорошо. Да не просто хорошо — они счастливы. Только им очень хочется,
чтобы ты перестала все время себя винить. Они ведь тебя видят. Ты это знаешь,
правда? Ты их не видишь. Ты не можешь видеть тех, кто перешел через мост, а
только таких как я.
Меня сейчас не волнует, кого я могу видеть, а кого не могу.
Меня зацепили слова Райли о том, что они хотят, чтобы я не чувствовала себя
виноватой. Я знаю, они так говорят, потому что любят меня и хотят облегчить мою
совесть. А я-то знаю, что авария случилась из-за меня! Если бы я не заставила
папу вернуться за моим дурацким форменным свитером команды болельщиц, который я
сама же и забыла дома, мы не оказались бы на дороге в том месте и в то время,
когда какой-то дебильный олень выскочил прямо под колеса. Папа попытался его
объехать, машина слетела с обрыва, врезалась в дерево — и все погибли… кроме
меня.
Моя вина.
Целиком и полностью — моя.
Райли качает головой.
