Голова закружилась, свет в глазах померк. Она попыталась открыть рот и закричать, но от боли не могла произнести ни звука.
Краем глаза она заметила, что мужчина подошел к ней ближе. Она уже видела эту фигуру, в этом она не сомневалась. Но где? Рюкзак соскользнул у нее со спины и упал на землю.
Она попятилась, но споткнулась об упавшую сумку и пошатнулась. Ноги больше ее не слушались, как и все тело. Но она не желала падать. Упасть значит умереть. Она медленно сползла по стене набок, мысленно прошептав: «Я умираю и даже не понимаю почему».
Мужчина склонился над ней — до нее донеслось его горячее дыхание. Что ему надо? До нее он даже не дотронулся, просто стоял и несколько бесконечных секунд вглядывался в ее лицо. Она его не видела, только кожей ощущала, как он дышит. От него пахло чужаком. Что он с ней сделал? Чего добивался? Ее мысли начали путаться. Почему никто не спешит к ней на помощь? Внезапно ее окатило прохладной волной сквозняка. Он ушел.
Она опустилась ниже, и странный предмет, торчавший у нее из горла, царапнул пол. От боли ее передернуло, и это непроизвольное резкое движение вызвало новый приступ боли. Почти теряя сознание, она все еще чувствовала, как что-то раздирает ей горло. Кровь, струившаяся изо рта, не давала дышать. Эта дрянь в горле. Вот что ее убивает. Она на ощупь нашла липкую от крови трубку, схватила ее обеими руками и, собрав остатки сил, дернула.
Болт выскочил из горла, и кровь полилась сильнее. Она закричала, но изо рта вырвалось только глухое бормотание, и сознание наконец покинуло ее, позволив погрузиться в милосердное небытие.
На обратном пути Мстителя видел молодой пакистанец, студент-медик, возвращавшийся с ночного дежурства. Минутой позже, когда он садился на мотоцикл, его заметила бригада мусорщиков, заруливавших на улицу на своем фургоне. Но он уже успел надеть шлем, и мусорщики не запомнили ни марку мотоцикла, ни его цвет, не говоря уже о номерах.
«Скорую» вызвала консьержка. Выходя из своей каморки, она чуть не споткнулась о тело молодой женщины. Подошвы ее белых кроссовок были залиты кровью.
Мартену позвонили только в девять утра. Неразбериху вызвало то обстоятельство, что девушка была еще жива. Санитары «скорой», поднимавшие тело, не обратили внимания на арбалетный болт, завалившийся за ворот куртки. Ну а врач, делавший операцию, первым делом торопился зашить рану и сделать переливание крови. Он решил, что рана нанесена пулей.
Только в реанимационном отделении ее раздели и вымыли. Медсестра, понятия не имевшая, что оказывает помощь коллеге, обратила внимание на упавшую на пол трубку и подумала, что эта штука может заинтересовать полицию. Она с отвращением подняла ее и положила в металлический контейнер.
Все это время врачи изучали только что сделанные рентгеновские снимки и изумленно цокали, дивясь чуду. Один шанс на миллион! Арбалетный болт пробил горло и застрял в пятом шейном позвонке, порвав мышцы и фасции, но не задев ни нервов, ни жизненно важных сосудов. Словно самонаводящаяся ракета, он прошел между яремной веной и трахеей буквально в нескольких миллиметрах от нервных и лимфатических узлов, не причинив им вреда.
Ей действительно крупно повезло, сошлись во мнении медики. Единственная в бригаде женщина заметила, впрочем, что подобное везенье сродни везенью изнасилованной женщины, не подцепившей заодно и СПИД, и что она воздержалась бы от рассуждений о благосклонности фортуны.
Сабина Рену потеряла очень много крови, но доктора не исключали, что она выкарабкается.
Прибыв на место преступления, Мартен застал там молодую сотрудницу экспертно-криминалистической службы — Билье видно не было, — которая умелыми и точными движениями делала слепок отпечатка ноги, обнаруженный под одним из кустов.
На земле и в холле все было залито кровью. С краю кровавой лужи виднелся еще один отпечаток, вернее, половина отпечатка ноги в ботинке большого размера с изношенной рифленой подошвой.
Мартен спросил, нашли ли болт, и получил отрицательный ответ.
Испачкав в крови обувь, преступник оставил за собой следы. Оливье с Жаннеттой легко установили маршрут его бегства и опросили всех, кто мог с ним столкнуться.
Разбуженный пакистанский студент, зевая и падая с ног от усталости, вспомнил, что действительно встретил какого-то мужчину, и дал его примерное описание. Мусорщиков пока не разыскали; договорились, что позже их опросят сотрудники местного отделения полиции.
Мартен попросил студента постараться вспомнить хоть какие-нибудь детали и при первой возможности приехать в уголовный розыск.
Он уже собирался уходить, когда появилась Билье.
— Как ты и думал, — сказала она, с порога оглядывая место преступления. — Это начало серии.
— Да.
— Будем надеяться, что он допустил ошибку. Обещаю сделать все, что в моих силах.
Глава 24
В больнице Мартену первым делом показали окровавленный арбалетный болт. Он не стал брать его в руки, просто осмотрел, убедился, что это точная копия первого, и отправил на экспертизу.
Он уже стоял в холле реанимационного отделения, наряженный в одноразовый зеленый комбинезон, бахилы и маску, когда к нему присоединилась точно так же одетая Жаннетта. Она принесла свежие новости. Оказывается, Билье пыталась ему дозвониться, но безуспешно: повинуясь больничным правилам, он отключил телефон.
Помощники Билье нашли на колючках куста светло-зеленую хлопковую нитку. Судя по этой нитке, преступник был одет в куртку военного образца. Кроме того, они установили точный размер его обуви — 45-й. Он был в высоких ботинках «Катерпиллер» с сильно изношенной подошвой. Отпечаток стального каблука был четко виден и на слепке, и в луже крови. Под кустом обнаружился курчавый рыжевато-белокурый волосок, очевидно упавший со шлема убийцы. Волосок оказался без луковицы, поэтому для генетического анализа он не годился, но… Если когда-нибудь представится возможность сравнить его с другим…
Возможность сравнить его с другим, подумал Мартен, представится в тот день, когда мы поймаем убийцу. А до того…
Жаннетту перебила появившаяся медсестра:
— Главный говорит, вы можете к ней зайти. Только ненадолго. Несколько минут, не больше.
Мартен зашел в бокс, ступая едва ли не на цыпочках.
Сабина лежала под простыней. Из носа, рта и горла у нее торчали трубки разной толщины. В палате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим посвистыванием подаваемого кислорода. Справа от кровати, приподнятой под углом в двадцать градусов, беспрерывно мигали мониторы.
Глаза у нее были закрыты, и Мартен мог не стесняясь рассмотреть ее. Если отвлечься от страшной бледности, трубок, марлевых повязок, закрывавших всю левую часть шеи, и желтоватых йодистых пятен на лице, горле и плече, она была хорошенькой. Да нет, что там хорошенькой — просто красивой. Возраст чуть за тридцать. Высокая, темноволосая, стройная, с тонкими чертами и изящно очерченным ртом. Сомнений не оставалось: преступник выбирает женщин определенного типа. Пострадавшая еще не сказала ни слова, а следствие уже сделало маленький шажок вперед.
