— Что-что?
— А она-то откуда знает?
— Ничего подобного! Или подожди…
— Ну я это скоро узнаю, — продолжала Сирин. — Яшма обещала устроить двойное свидание. — Она вынула из целлофанового пакетика сушеную стрекозу и сунула в рот.
— Глядите! — Дженни Синезубка метнула банку как раз посередине между двумя пролетающими грифонами. Бросившись на добычу одновременно, они так столкнулись, что полетели перья. Пока они дрались, подлетел третий грифон и уволок банку. Но его коготь, вонзившись, застрял в ней, и он, поспешно улетая, тряс лапой в тщетных усилиях высвободиться. Все расхохотались, в том числе и Джейн. Наина предложила сыграть в канасту, а Чернавка желала непременно в пинокль. В итоге сели играть в эльфийского дурака. Сирин все время везло, а Джейн несколько раз подряд оставалась с черной девой и мелкими червами.
— Не твой день, — сказала ей на это Сирин.
— Да уж, ясно, не мой.
— Ну, не знаю, как вы, а я, пожалуй, погляжу, что в мире делается. В Сенодене открыли новый клуб. Кто со мной?
Чернавка закивала, Наина, нахмурившись, отказалась. Дженни Синезубка подбросила карты вверх, ветер подхватил их, разметал в воздухе, унес прочь.
— Я с вами, — сказала Джейн.
* * *
Переход в Сеноденскую башню лежал двенадцатью этажами выше Габундии. Пройдя его, они поднялись на лифте еще на тридцать четыре этажа. Новый клуб, о котором слышала Сирин, назывался «Утопленник». Вход в него располагался у центральной шахты, и его блестящие стальные стены дрожали, когда мимо проезжала тяжелая кабина.
— Как в подводной лодке, — заметила Джейн, глядя на множество выкрашенных в яркие цвета труб, проходящих по стенам и потолку.
— Не пялься так, — сказала Сирин, — а то все поймут, что мы студентки.
Над стойкой бара висело в ряд несколько телевизоров, и все показывали разрушения, причиненные бомбежкой в Кокейне. Изображение мерцало в такт оглушительному грому оркестра. Девушки сели за столик, им принесли напитки. К ним присоединился гном по имени Рыжий Глот. Сначала он клеился к Сирин, не очень, правда, настойчиво, но потом у него разгорелся политический спор с Наиной.
— Я-то лично за сохранение сословий. Я же гном — мы все в душе консерваторы. — Он сунул в рот сигарету. — Есть у нас такие, что отрекаются сами от себя. Но зря.
— Ох, не начинай ты с ней об этом! — взмолилась Сирин. Но Наина уже проглотила наживку.
— Ну и глупо с твоей стороны! Сословная система выгодна только правящей верхушке. Белая кость — желанный гость, черную кость под лавку брось. Так всегда было.
— Ну и что? — Зажженная спичка осветила надменную улыбку. — Почему я должен думать о других?
— Сирин! — Джейн сжала руку подруги. — Объясни, почему у меня не получаются опыты.
Сирин смутилась:
— Джейн, ты должна понять это сама. Так построено обучение. Ты сама должна…
— Но я не могу…
— Так лучше, поверь. Так полагается.
— Думая о других, ты и о себе думаешь! Или ты надеешься подрасти и выбиться в эльфы?
— Очень остроумно! Видал я таких, как ты!
— Каких это таких?
— Сирин!
— Нет! Даже говорить об этом не хочу.
— Таких! Которые часами болтают о страданиях своего народа, а вот переспать норовят с эльфами, со своими не желают!
— Ну, не переживай так, коротышка! Приголубит кто-нибудь и тебя, не посмотрит на твой… размер!
— Ну ты и сука! — Рыжий Глот швырнул окурок на пол и растер подошвой начищенного итальянского башмака. — Вот такие мне и нравятся!
Он протянул Наине руку. Они вышли на площадку и затерялись среди танцующих.
— И больше мы их не увидим! — прокомментировала Сирин.
В воздухе нависло предчувствие. Рядом с их столиком возник эльф в костюме из жатого шелка.
— Девушки!
Он был красив и ухожен и мог нравиться, если смотреть на него. Но стоило отвести глаза, и рядом с ним делалось как-то неприятно.
— Разрешите к вам присоединиться? — Он уселся на свободный стул, протянул руку. — Гальяганте.
— Сирин.
— Джейн.
Когда она дотронулась до его руки, Гальяганте схватил ее за пальцы, перевернул руку и склонился над ней, целуя ладонь. Сирин спрятала усмешку.
Они едва успели обменяться несколькими фразами, как Наина вернулась за сумочкой. Глот ждал ее у двери. Она беспокойно оглянулась на него.
— Я иду в общежитие.
— Конечно, дорогая, мы и не сомневались, — ласково ответила Сирин.
Все трое посмотрели, как парочка вышла из клуба.
— Недолго же они танцевали, — заметила Джейн.
— Я их не виню. Под эту музыку трудно танцевать. — Когда Гальяганте улыбался, его скулы как-то подергивались, словно что-то живое двигалось там, под кожей. Глаза его лихорадочно блестели. — Еще рано. Я знаю одно место, где музыка тихая и танцуют медленно. Если вы согласны немножко прокатиться…
Он взял Сирин под руку и помог ей подняться.
* * *
— Куда мы идем? — забеспокоилась Джейн. — Лифт в другой стороне.
Гальяганте мило улыбнулся:
— В общественных кабинах всегда такая давка! Зачем нам туда?
Он подвел их к небольшой нише, выложенной изразцами. Здесь проходила шахта, но никаких надписей не было. Он нажал на кнопку вызова.
Подъехавшая кабина была маленькая, без освещения, с черными кожаными сиденьями. Управлял ею коренастый гном в шоферской ливрее и фуражке. Они вошли в кабину.
— К «Мертвому озеру», — приказал Гальяганте. Гном, даже не кивнув в ответ, захлопнул дверь. У Джейн перехватило дыхание, когда кабина рухнула вниз. Гальяганте, приподняв рукав, взглянул на часы и сел, поместив руку за спиной Сирин, но все-таки до нее не дотрагиваясь. Сирин, чуть подвинувшись, оперлась на его руку. Он взял ее за плечо.
Джейн смотрела на все это с интересом. Похоже было на дипломатическую церемонию — обмен формальностями вначале, достижение взаимопонимания потом. Гном стоял к ним спиной, следя за мелькающими в застекленной щели этажами. Другая рука вытянулась на спинке за плечами Джейн. Это ей понравилось меньше.
— Итак, — бодро начала она, — расскажите нам, какая у вас работа?
— Работа? — Гальяганте удивился. — Вас, должно быть, интересует, как я добываю деньги. Ну это мало кто назвал бы работой.
— А что же вы делаете?
— Например, я вкладываю другие деньги. Или получаю наследство. Вообще-то деньги поступают от держателей акций. А вот вы, Джейн, где работаете вы?
