Всего и дел-то было, что спросить у сидящего прямо на входе охранника-вахтера (которого, наверное, стоило поименовать модным словом «ресепшн»), где находится офис такой-то, запомнить путь, дождаться, пока он выпишет мне временный пропуск (общеконторский здесь не принимался), и топать к лифтам. А там уже дело техники — доехать до такого-то этажа, повернуть туда-то и туда-то, найти такую-то дверь…
— Так точно! — щелкнул каблуками я. В берцах, кстати, это выходило очень малошумно. — Вызывали, сэр?
— Да, проходите, садитесь, — махнул мне безопасник.
Нужный мне кабинет оказался небольшим и скромно обставленным — ни дать ни взять обычный офис средней руки компании, торгующей, скажем, пластиковыми окнами. Да и японец-контрразведчик впечатления сотрудника «кровавой гэбни» отнюдь не производил — клерк и клерк, таких в мире миллионы. Тем более что ни нашивок, ни формы на нем не было — обычные серые брюки, белая рубашка, черно-красный полосатый галстук и на спинке стула висел поношенный серый пиджак.
Я прошел в кабинет, сел на простенький серо-черный металлический стул с мягкой спинкой и выжидательно посмотрел на контрразведчика.
Тот наклонился, выдвинул один из ящиков своего стола, достал и положил передо мной солидную кипу документов.
— Вот, младший лейтенант, ознакомьтесь и распишитесь, — пояснил безопасник.
Я тоскливо посмотрел на стопку бумаг, толщиной с добрый оружейный справочник.
— Сэр… А что здесь?
— Все, — последовал лаконичный ответ. — В основном подписки о неразглашении.
— Сэр, а почему это все делается только сейчас? — задал я вполне резонный вопрос.
Контрразведчик поморщился, словно бы от острой зубной боли.
— У нас было много работы — не до формальностей было… Приступайте, младший лейтенант.
Н-да… Похоже, что я здесь задержусь…
* * *
— Чего так долго-то? — поинтересовалась Мэнэми, заводя машину, когда я плюхнулся на переднее сиденье.
— Бумаги… Много бумаг… — пробормотал я. — И от меня потребовали их читать…
— Бедняга, — посочувствовала мне Кусанаги. — А я, между прочим, с ними каждый день вожусь…
— Соболезную, — совершенно искренне и без всякой издевки изрек я.
— Спасибо, Синтаро.
Я кинул взгляд на наручные часы — почти полтора часа просидел в застенках нашей местной Лубянки… А уж наподписывался по самое не хочу! Хорошо еще, что успел вовремя остановить руку, уже нацелившуюся поставить мою привычную роспись и подключить Младшего для рисования его собственных закорючек, мало похожих на привычные иероглифы.
Безопасник не соврал — большая часть документов была действительно связана с подписками о неразглашении информации, не предназначенной к разглашению. Личности и должности сотрудников закрытых отделов КРАФТ, места жительства, данные об уровне заработной платы персонала, структура отделов, планы командования, распорядок работы… Короче, как я понял, за мной уже числился длиннющий шлейф нарушений, ведь, скорее всего, «незнание законов не освобождает от ответственности за их нарушения». Слава богу, безопасник меня успокоил, пояснив в ответ на мой заданный в полном отчаянии вопрос, что тех крафтовцев, чья работа находится на виду, это касается в меньшей мере. Похоже, что руководство Конторы решило не усложнять себе лишний раз жизнь, пытаясь скрыть то, что и так рано или поздно станет известно, но и не спешило устраивать шумиху. По крайней мере, толп репортеров и поклонников у дверей нашего с Мэнэми дома я что-то не видел — или КРАФТ столь умело гнало дезинформацию по всем каналом, что мои подвиги, скажем, в школе, дальше ее стен не уходили… Ну или же просто всех чрезмерно любопытных заворачивала назад «наружка».
Далее в списке смертных грехов оказалось обнародование данных о планировке штаб-квартиры, строения «Дефендеров», особенностях их применения и оружии. Запрещено было разглашать сведения о планах командования, перемещениях высшего командного состава, системах обороны штаб-квартиры и Фортресс-3, частотах связи и радиолокаторов, шифрах, компьютерной защите и так далее, и тому подобное…
Также я ознакомился и подтвердил, что некто Синтаро Ишида действительно принят на службу в армию ООН и японский отдел КРАФТ в качестве оператора боевого комплекса D, что он поставлен на денежное довольствие, получил личное оружие, удостоверение личности (оно же пропуск) и звание младшего лейтенанта…
Кстати, интересный момент. Я вот все гадал, а почему мне с ходу дали офицерское звание? Нет, ну какой из тринадцатилетнего пацана может быть офицер армии ООН, вы что, смеетесь, что ли? Такого, с позволения сказать, офицера лучше бы отправить обратно домой или в школу, разыгрывать баталии с игрушечными солдатиками или резаться в компьютерные игры… Но нет! Думаете, мне эти серебряные треугольнички на рукава навесили от «балды»? Еще раз нет!
Сработала японская бюрократическая машина, ничуть не уступающая по размаху российской. Как оказалось, любой сотрудник КРАФТ числится в армии ООН и имеет хоть какое-нибудь, да звание — в большинстве своем рядовых, капралов или сержантов. Но есть и исключения. Крафтовцы, имеющие непосредственное отношение к боевым комплексам проекта D, автоматически переводятся в офицеры из-за более высокого уровня секретности. Другим способом доступ к ним получить нельзя — именно поэтому и все старшие техники в командном центре имеют звание минимум младшего лейтенанта.
Так что мое звание — это отнюдь не моя заслуга, а результат деятельности административной системы КРАФТ, которой глубоко плевать, сколько лет человеку, подходящему под определение «сотрудника, имеющего непосредственное отношение к „Дефендерам“». Тринадцать, тридцать, три — не важно, главное, что условия соблюдены: сотрудник, тесно работает с «сарками», а уж вряд ли кто имеет больше отношения к «Дефендерам», чем я. Сомнения у меня еще оставались на счет того, действительно ли я сотрудник Конторы или так — сбоку припека. Но еще пара бумаг развеяла и эти сомнения — если говорить простыми словами, то, согласно Уставу КРАФТ, человек, рулящий «сарком», просто не мог не быть ее сотрудником.
Вот так-то. Так что все конторские, кого я знаю, ходят в офицерских званиях — и Мэнэми, и Рэйчел, и даже… Рин?! Во дела! Ух ты! А как она, интересно, смотрится в форме? Полцарства за это зрелище! Быстрее бы с нее уже сняли все эти бинты и гипс, и я увижу просто феерическую картину — младший лейтенант Уранами при нашивках и личном оружии…
* * *
Я задумчиво почесал затылок зажатым в руке дюбелем, уставившись на стену.
— Ну как, ровно?
— Левый край чуть ниже правого, — заметила Рин.
— Значит, все в порядке — у меня всегда так получается.
Я с чистой душой отложил молоток и начал загружать на свежеприбитую широкую белую пластиковую полку книги. По здравом размышлении я заключил, что большую часть из закупленного мною я и так знаю, а вот Уранами наличие под рукой такой литературы принесет больше пользы.
