— Я понимаю. И мне стыдно, что я все еще позволяю себе
злиться. — В животе заурчало. Я наморщила нос и с надеждой спросила: — А можно
мне подогреть ужин?
— Подозреваю, что мама уже позаботилась об этом.
Так оно и было, и остаток вечера мы провели чудесно. Я
решила, что должна извлечь из него как можно больше удовольствия. Гленна
Миллера сменил Томми Дорси, а его — Элла Фитцджеральд. Мы болтали и шутили, в
основном обо всяких глупостях — о фильмах и телевидении, в общем, обо всех тех
вещах, на которые мои родители и внимания не обратили бы, если бы не я.
Впрочем, раза два они попытались пошутить про школу.
— Ты встретишься здесь с поразительными людьми, — пообещала
мама.
Я покачала головой, думая о Кортни. Вот уж она точно одна из
наименее поразительных людей, встреченных мною в жизни.
— Этого ты знать не можешь.
— Могу и знаю.
— Так что, теперь ты у нас видишь будущее? — поддразнила ее
я.
— Солнышко, почему ты от меня это скрывала? И что еще
предскажет наша прорицательница? — спросил папа, встав, чтобы поменять
пластинку. У этого человека до сих пор вся его музыкальная коллекция на
виниловых пластинках! — Ну-ка, ну-ка, выкладывай.
Мама подыграла ему, прижав пальцы к вискам, как
цыганка-гадалка.
— Думаю, Бьянка познакомится... с мальчиками.
Я тут же представила себе лицо Лукаса, и сердце заколотилось
сильнее. Родители переглянулись. Неужели они даже через комнату слышат, как
громко оно бьется? Может, и так. Я постаралась свести все к шутке.
— Надеюсь, они будут классными.
— Только не слишком классными, — вставил папа, и мы хором
рассмеялись.
Мама с папой и вправду решили, что это смешно, а я пыталась
скрыть волнение.
Я чувствовала себя странно, не говоря ни слова о Лукасе,
потому что всегда рассказывала им почти все о себе и своей жизни. Но с Лукасом
было по-другому. Если я заговорю о нем, чары разрушатся. Я хотела, чтобы он
оставался моей тайной, — так я смогу придержать его для себя.
Уже тогда я хотела, чтобы Лукас принадлежал только мне.
Глава 3
— Ты не отдавала свою форму портному? — Патрис разглаживала
юбку, готовясь к первому дню занятий.
Как же я раньше это не заметила? Конечно, все типичные
представители «Вечной ночи» отсылали свою форму к портному — ушить блузку тут и
юбку там, чтобы они выглядели шикарно и подчеркивали фигуру, а не болтались на
хозяйке, делая ее бесполой. Как моя.
— Нет. Я об этом не подумала.
— Это обязательно следует запомнить, — сказала Патрис. —
Индивидуальная подгонка одежды по фигуре придает ей совершенно другой вид. Ни
одна женщина не должна этим пренебрегать.
Я уже поняла, что она очень любит давать советы, подчеркивая
при этом, какая она практичная и умная. Это раздражало бы меня гораздо сильнее,
не будь Патрис права.
Вздохнув, я опять занялась своим делом, пытаясь заставить
волосы под ободком лежать гладко. Уж наверное сегодня я где-нибудь да встречу
Лукаса, и мне хотелось выглядеть как можно лучше в этой дурацкой форме.
Мы выстроились в длинную шеренгу в большом зале, чтобы
получить свои расписания уроков. Нам раздавали листы бумаги в точности так, как
это делалось сто лет назад. Толпа учащихся была далеко не такой шумной, как в
моей старой школе. Похоже, здесь каждый понимал необходимость соблюдать
традиции и порядок.
Но может быть, тишина существовала только в моем
воображении. Моя встревоженность будто поглощала звуки, приглушая все вокруг, и
в конце концов я задумалась: а услышит ли меня хоть кто-нибудь, если я вдруг
пронзительно закричу?
Сначала мы с Патрис оказались рядом, но только потому, что
на первый урок мы шли вместе; история Америки, преподаватель — моя мама. Вместо
папиного курса биологии я выбрала химию у профессора Айвербона. Я чувствовала
себя очень неловко, шагая рядом с Патрис и не зная, о чем с ней поговорить, но
выбора у меня не было — до тех пор, пока я не увидела Лукаса. Солнечный свет,
струившийся сквозь замерзшие окна коридора, превратил золотисто-каштановый цвет
его волос в бронзу. Мне показалось, что он заметил нас с Патрис, но Лукас пошел
дальше, ни на секунду не замедлив шаг.
Я заулыбалась.
— Я тебя потом догоню, ладно? — сказала я Патрис, уже
отбежав от нее. Она пожала плечами и огляделась в поисках своих друзей. —
Лукас! — окликнула я.
Кажется, он меня не услышал, а мне не хотелось кричать во
весь голос, поэтому я пробежала еще пару ступенек, чтобы поравняться с ним.
Лукас шел в другую сторону, явно не в мамин класс, но я решила, что все равно
его догоню, даже рискуя опоздать на урок. И окликнула его еще раз, чуть громче:
— Лукас!
Он едва повернул голову, посмотрел на меня и тут же кинул
взгляд на окружающих его учеников, словно боялся, что его услышат.
— А, привет.
Куда делся мой защитник из леса? Парень, стоявший передо
мной, вовсе не проявлял желания обо мне заботиться; он вел себя так, словно
видел меня в первый раз в жизни. Но ведь мы познакомились, разве нет? И однажды
разговаривали с ним в лесу, когда он пытался спасти мою жизнь, а я в
благодарность велела ему заткнуться. Но то, что я решила, будто это станет
началом чего-то особенного, вовсе не значило, что так думает и он. Собственно,
все говорило о том, что он совершенно точно так не считает. Он повернул ко мне
голову буквально на секунду, торопливо махнул рукой и кивнул — так мы
приветствуем случайного знакомого. И пошел дальше, растворившись в толпе.
Вот это да! Полная отставка! Не знаю даже, можно ли
разбираться в парнях еще хуже, чем я.
Туалет для девочек на этом этаже был совсем рядом. Я нырнула
в кабинку и, вместо того чтобы разразиться слезами, взяла себя в руки и
попыталась собраться с мыслями. Что я сделала не так? Пусть наша первая встреча
произошла при весьма странных обстоятельствах, но в конце концов мы с Лукасом
разговорились, причем так, как до сих пор мне доводилось говорить только с
лучшими друзьями.
Может, я не так уж много знаю о мальчиках, но все равно была
уверена, что между нами возникла вполне реальная связь. И ошибалась. Я снова
осталась в «Вечной ночи» одна, но теперь мне было даже хуже, чем раньше. Придя
в себя насколько возможно, я поспешила на мамин урок и едва не опоздала. Мама
сердито на меня посмотрела, но я пожала плечами и плюхнулась на заднюю парту.
Мама мгновенно переключилась с режима «мама» на режим «учитель».
— Ну, кто мне может рассказать про Американскую революцию
[1]
? — Мама сцепила руки и выжидательно посмотрела на класс.
