— А для того, чтобы заводить врагов? Если судить по тому,
как вы с Эриком ссоритесь, то иногда так и кажется.
— А ты бы предпочла, чтобы я дружил с Эриком?
Эрик был первостатейным подонком, и мы оба это знали.
— Нет. Конечно нет. Просто ты... ну... иногда лезешь в
бутылку. Я хочу сказать, ты что, в самом деле так сильно ненавидишь этих ребят?
Мне они не нравятся, но ты... такое впечатление, что ты даже их вида не
переносишь.
— Я доверяю чутью.
С этим я спорить не могла.
— Но это не те люди, которых стоит настраивать против себя.
— Бьянка, если ты и я... если мы...
Если мы — что? Я могла придумать целую кучу ответов на этот
вопрос, и все они мне нравились. Наши взгляды встретились, и казалось, что уже
невозможно отвести глаза. Властность Лукаса была почти непреодолимой, даже если
он не смотрел на меня, а уж когда смотрел — вот как сейчас, будто изучал черты
моего лица и взвешивал каждое слово перед тем, как его произнести, — у меня
просто дух захватывало. Наконец он договорил:
— Я не вынесу, если они возьмут над тобой верх. А рано или
поздно это случится.
Он меня оберегает? Было бы заманчиво, если бы не звучало
почти безумием.
— Ты знаешь, я не думаю, что обладаю какой-нибудь особой
ценностью, так что и навредить мне не смогут.
— Не будь так уверена.
— Не будь таким упрямым.
Мы опять замолчали. Между листьями плюща просачивался лунный
свет. Лукас стоял так близко ко мне, что я чувствовала его запах: что-то
напоминающее кедр и сосну, как в окружавшем нас лесу, словно он был частью
этого мрачного места.
— Похоже, я сглупил, да? — Голос Лукаса выдавал почти такое
же смущение, как то, что испытывала я. — Вообще-то, я к этому не привык.
Я вскинула бровь.
— Разговаривать с девочками?
Судя по тому, как он это делал, я очень сомневалась в его словах.
Однако, когда он кивнул, я сразу поверила в его искренность.
Дьявольский блеск исчез из его глаз.
— Я провел много лет, переезжая с места на место. Все, кого
я любил... они слишком быстро исчезали. Думаю, я научился держать людей на
расстоянии.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя дурой, раз я тебе
доверяю.
— Не надо. Это моя проблема, и я не хочу, чтобы она стала
твоей.
Я провела всю свою жизнь в маленьком городке и всегда
думала, что именно из-за этого мне так трудно заводить знакомства. Но после слов
Лукаса поняла, что постоянные переезды производят тот же самый эффект: они
обрекают тебя на одиночество, вынуждают скрывать мысли, и поэтому выбраться из
своей скорлупы становится самым сложным на свете.
Вполне возможно, что его гнев был сродни моей стеснительности
— знаком, что оба мы одиноки. Может быть, нам больше не придется оставаться
одинокими?
— Ты тоже устал бегать и прятаться? — спросила я негромко. —
Вот я устала.
— Я не бегаю и не прячусь, — возразил Лукас. Помолчал
немного и проговорил: — Ну... проклятие.
— Я могу и ошибаться.
— Нет, ты не ошибаешься. — Он посмотрел на меня еще немного
и, когда мне стало казаться, что я слишком раскрылась перед ним, произнес: — Я
не должен этого делать.
— Этого? — Сердце заколотилось быстрее.
Лукас покачал головой и усмехнулся. Дьявольские огоньки
вернулись.
— Когда все станет слишком сложным, не говори, что я тебя не
предупреждал.
— Может быть, я сама слишком сложная.
Он улыбнулся еще шире:
— Чувствую, нам потребуется некоторое время, чтобы все
утряслось.
Мне так нравилось, когда он вот так улыбался! Я надеялась,
что мы сможем подольше посидеть в этой беседке, но тут Лукас склонил голову
набок:
— Ты слышишь?
— Что? — Но я уже поняла, о чем он говорит: парадная дверь
школы распахнулась несколько раз подряд, и раздался звук шагов по дорожке. — Их
сейчас застукают!
— Ах, бедняжечка Кортни, — сказал Лукас. — Но это дает нам
возможность пробраться внутрь.
Мы помчались к школе, прислушиваясь к звукам разгоняемой
вечеринки, проскользнули в парадную дверь и радостно улыбнулись друг другу:
путь свободен!
— Скоро увидимся, — шепнул Лукас, выпустил мою руку и
направился в свой коридор.
Я побежала к себе в комнату и нырнула в постель, и в ушах
моих звенело одно слово: «Скоро».
Глава 4
Я едва успела забраться под одеяло, как в комнату вошла
Патрис в сопровождении миссис Бетани. Свет из коридора пробивался слабый, так
что я видела только силуэт директрисы.
— Ты знаешь, зачем нам нужны правила, Патрис. — Миссис
Бетани говорила негромко, но очень серьезно. Это по-настоящему пугало, а ведь
она отчитывала вовсе не меня. — И ты должна понимать, что правилам этим
необходимо подчиняться. Мы не можем разгуливать ночами по окрестностям. Люди
начнут болтать. Учащиеся выйдут из-под контроля, а в результате может произойти
трагедия. Я ясно выражаюсь?
Патрис кивнула, и дверь захлопнулась. Я села в постели и
прошептала:
— Все было ужасно?
— Да нет, ерунда, — буркнула Патрис, начав раздеваться. Мы
целую неделю переодевались друг перед другом в одной комнате, но меня это до
сих пор смущало. А Патрис нисколько. Стаскивая блузку, она посмотрела на меня:
— Ты до сих пор в одежде!
— Гм... да.
— Мне показалось, что ты рано ушла с вечеринки.
— Ну да. Но я... в общем, я не смогла вернуться в школу
сразу, они везде рыскали. А потом поняли, где вы, и пошли туда. Я попала в
комнату минуты за три до тебя.
Патрис пожала плечами и потянулась за ночной рубашкой. Я,
как могла, переоделась, не выбираясь из своего угла. Разговор окончился, и я
впервые успешно соврала своей соседке по комнате. Может, и стоило рассказать
Патрис, почему я так поздно. Большинство девочек наверняка разболтали бы всем
вокруг о том, что у них завязались отношения с красивым мальчиком, но мне
нравилась моя тайна. То, что об этом знаю только я, делало случившееся чем-то
особенным. Я нравлюсь Лукасу, и он мне тоже. И может быть, вскоре мы с ним
будем вместе.
Наверное, эта последняя мысль заводит меня слишком далеко,
решила я, снова нырнув под одеяло. И все равно ничего не могла с собой
поделать. Мысли в голове так и мельтешили, и, не в силах уснуть, я улыбалась в
подушку.
«Он мой».
— Я слышал, что вчера вечером устроили настоящую вечеринку,
— сказал папа, поставив передо мной тарелку с гамбургером и картофелем фри.
