— Я видел ее некоторое время назад в закусочной, — продолжил
он. — Какой-то городской парень пытался с ней заговорить, но получил от ворот
поворот. После этого я ее не встречал.
Я схватила Лукаса за руку.
— Ты не думаешь, что тот парень мог к ней прицепиться?
— Может, она просто запаздывает. — Лукас пытался меня
ободрить, но не очень-то в этом преуспел.
Вик пожал плечами:
— Слушайте, может, в конце концов он нашел нужные слова и
теперь она с ним гуляет?
Ракель в жизни такого не сделала бы. Она слишком осторожна и
недоверчива, чтобы поддаться внезапному порыву и клюнуть на незнакомого парня.
Я виновато подумала, что нужно было предложить ей пойти со мной и с Лукасом, а
не оставлять ее одну.
На площадь, хмурый, вышел мой отец. Я сообразила, что он
беспокоится даже сильнее, чем я.
— Все садитесь в автобус и отправляйтесь обратно, — сказал
папа. — Мы найдем Ракель, так что не волнуйтесь.
— Я останусь и тоже буду ее искать. — Я шагнула от Лукаса к
папе. — Мы с ней дружим. Я примерно представляю, куда она могла пойти.
— Хорошо. — Папа кивнул. — Все остальные — отправляйтесь!
Лукас положил руку мне на плечо. Это вовсе не походило на
романтическое прощание, как я его себе представляла. Впрочем, он вовсе не был
эгоистично разочарован, в его глазах я видела только тревогу о Ракель и обо
мне.
— Я тоже должен остаться и помочь вам в поисках.
— Они тебе не позволят. Я удивлена, что мне разрешили.
— Это опасно, — спокойно произнес Лукас.
Мое сердце рванулось к нему — он так хотел защитить меня, не
зная, что я прекрасно могу сама о себе позаботиться! И тогда я сказала то
единственное, что хоть как-то могло успокоить Лукаса:
— Отец за мной присмотрит. — Встав на цыпочки, я чмокнула
Лукаса в щеку и еще раз провела пальцами по броши. — Спасибо тебе. Огромное!
Лукас не хотел оставлять меня, но упоминание об отце сделало
свое дело. Он быстро поцеловал меня.
— Увидимся завтра.
Когда автобус отъехал, мы с отцом торопливо пошли в сторону
городских окраин. Папа спросил:
— Ты и вправду знаешь, где она может быть?
— Представления не имею, — призналась я. — Но сейчас для
поисков требуется каждый, кто может помочь. Кроме того, а вдруг надо будет
переходить через реку?
Вампиры не любят текущую воду. Меня она совсем не беспокоит,
по крайней мере пока, но родители сходят с ума, если им приходится пересекать
даже маленькую речушку или ручей.
— Моя девочка может сама о себе позаботиться! — Гордость,
прозвучавшая в папиных словах, застала меня врасплох — в хорошем смысле. — Ты
действительно взрослеешь, Бьянка. И учеба в «Вечной ночи» меняет тебя в лучшую
сторону.
Я закатила глаза — мне уже надоели эти постоянные повторы
«Папа знает, как лучше».
— Такое происходит, когда преодолеваешь трудности.
— Ну, тогда у меня для тебя новость: все дело в школе.
— Ты рассуждаешь так, как будто сам ходил в эту школу.
— Поверь мне, и в одиннадцатом веке было нелегко взрослеть.
Человечество постоянно меняется, но кое-что остается неизменным. Люди глупеют,
когда влюбляются; хотят того, чего иметь не могут; а возраст между двенадцатью
и восемнадцатью годами всегда, всегда отвратителен. — Мы ушли с главной дороги,
и папа снова стал серьезным. — На западной стороне реки никого из нас нет. Если
боишься заблудиться, держись ближе к берегу.
— Я не заблужусь. — Я показала ему на ясное звездное небо,
где множество созвездий были готовы указать мне дорогу. — До встречи.
Хотя снег еще не выпал, зима уже вступила в свои права.
Земля под ногами замерзла и похрустывала, и когда я шла по берегу реки, жухлая
трава и обнажившиеся кусты цеплялись за джинсы. Светлые стволы березок
выделялись на фоне остальных деревьев, как яркие молнии в грозовом небе. Я
решила держаться поближе к берегу — не потому, что боялась заблудиться, а
потому, что потеряться могла Ракель, и если она оказалась здесь, то наверняка
пойдет вдоль берега.
«Никуда она не могла забрести, — думала я. — Если Ракель
пошла в эту сторону, то вовсе не потому, что заплутала».
Мое слишком живое воображение рисовало один ужасный сценарий
за другим: Ракель ограблена каким-то горожанином, решившим поживиться за счет
одного из «богатеньких ученичков» из «той школы». Ракель пытается убежать от
пьяных строителей, с которыми я столкнулась в прошлый раз в пиццерии (от страха
за нее они превратились в моем воображении из защитников женщин в хищников).
Ракель поддалась непонятной грусти, снедающей ее, вошла в ледяные воды реки, и
мощное течение поглотило ее.
Над головой что-то быстро зашуршало, я даже подпрыгнула от
испуга, на оказалось, что это просто ворона перелетела с ветки на ветку.
Облегченно выдохнув, я вдруг заметила, что дальше на запад в кустах виднеется
яркое пятно, и как можно быстрее помчалась в ту сторону. Открыв было рот, чтобы
окликнуть Ракель, я тут же его закрыла. Если там она, я это скоро увижу. А если
нет, лучше не привлекать к себе внимания.
Подбежав ближе и изрядно запыхавшись, я услышала голос
Ракель, но обрадоваться не успела, потому что она испуганно воскликнула:
— Отстань от меня!
— Эй, в чем дело? — Я узнала и этот голос, слишком
самоуверенный и слегка насмешливый. — Ты ведешь себя так, будто мы незнакомы.
Это был Эрик. Он не ездил в город со школьным автобусом.
Никто из настоящих «вечноночевцев» не ездил. Похоже, они считали это скучным —
или, скорее, просто радовались возможности хоть какое-то время побыть самими
собой, не скрывая своей истинной природы. Однако мне казалось, что сейчас Эрик
слишком откровенно демонстрировал собственную сущность. Очевидно, он последовал
за нами в Ривертон и дожидался какого-нибудь одиночки. И дождался Ракель.
— Я сказала, что не хочу с тобой разговаривать! — Ракель
была в ужасе. Обычно она вела себя грубовато, но Эрик подкрался к ней
незаметно, и она перепугалась. — Поэтому хватит меня преследовать!
— Ты ведешь себя так, будто я чужой. — Он улыбнулся. Его
зубы сверкнули в темноте, и я сразу вспомнила фильмы про акул. — Мы сидим рядом
на биологии, Ракель. Что за дела? Что такого плохого я могу тебе сделать?
Теперь я поняла, что произошло. Эрик увидел Ракель в
Ривертоне и пошел за ней. Вместо того чтобы вернуться на площадь, где ей
пришлось бы смириться с его присутствием (может, даже вместе сидеть в
автобусе), она попыталась ускользнуть и уходила все дальше и дальше от центра
Ривертона, а потом и вовсе вышла за пределы города. К тому времени она,
конечно, сообразила, что совершила ошибку, но теперь они оказались тут наедине.
Ракель прошла почти две мили в сторону школы, несмотря на холод, и я
почувствовала гордость за ее мужество и упорство.
