— Это все, — прошептала я, когда наши губы разъединились. —
Обещаю. Ты можешь такое выдержать?
— Я хочу быть с тобой, Бьянка, — ответил он. — И не важно,
что ты такое. Вообще все не важно.
Глава 14
— Ты можешь сесть?
— Пока нет. — Лукас прикрыл ладонями глаза, потом безвольно
опустил руки на пол. — Мне нужна еще минутка.
— Я старалась выпить не слишком много крови. — Я честно,
честно не хотела снова обращаться за помощью к миссис Бетани! — Ведь ты мне
позволил, да?
— Да. Не уверен, что рассуждал здраво, но виноват я, а не
ты. — Струна, до того туго натянутая во мне, слегка ослабла, и я снова смогла
вдохнуть. Пока Лукас так думает, все будет в порядке. — Кто тебе велел это
сделать — родители или миссис Бетани?
— Укусить тебя?
— Нет, конечно. Рассказать мне про школу.
— Совсем наоборот. Они хотели, чтобы я врала тебе, и сначала
я так и делала. — Мне до сих пор было за это стыдно. — Прости, Лукас. Я думала,
если буду придерживаться истории, придуманной миссис Бетани насчет того
забытого тобой промежутка времени, это будет лучше для нас обоих.
— Это странно. На этот раз я помню, как ты меня кусала, но
как в тумане. Ну вот как толком не можешь вспомнить свой сон через пять минут
после того, как проснешься. Если бы не твое присутствие и не то, что ты
удерживала меня в сознании, я бы, наверное, и это забыл. А ведь вроде бы укус
вампира — такое событие, что должно задержаться в памяти. Ты не знаешь, это
нормально или так не должно быть?
— То, что человек забывает, является частью укуса. Почему —
не знаю. Может, вообще никто не знает. Вряд ли существуют научные объяснения
вампиризма.
Лукас сделал глубокий вдох, потом медленно приподнялся на
локтях и сел. Я обхватила его за плечи, но он покачал головой:
— Кажется, я уже пришел в норму.
— Зато теперь ты знаешь, почему, когда мы целуемся, мне
приходится... ну, отстраняться.
— Теперь понимаю, да. — Он как-то смешно улыбнулся. — И это
просто облегчение. Я уж начал думать, что нужно сменить зубной эликсир или еще
что-нибудь.
Я хихикнула и чмокнула его в щеку.
— Не волнуйся. Я не превратила тебя в вампира.
— Я знаю. В смысле... сердце-то у меня бьется, значит,
никакой я не вампир. — Лукас вытащил носовой платок, прижал его к ранке на шее
и поморщился. — Все еще не могу поверить, что ты родилась вампиром. Никогда о
таком не слышал.
— Интересно, как бы ты об этом слышал, если не знал даже о
том, что вампиры на самом деле существуют?
— Это верно.
— Я никогда больше тебя не укушу, если только ты сам об этом
не попросишь.
— Верю. — Лукас рассмеялся, и странный это был смех — будто
он смеялся над собой по причине, которой я не понимала. — Я тебе полностью
доверяю. Даже сейчас.
Я его крепко обняла. После того как Лукас узнал, как ужасно
я ему врала, он все-таки сказал такое — о большем я и мечтать не могла!
Мы так аккуратно забинтовали ему шею, что под формой этого
никто не заметил бы, спустились вниз по лестнице и удачно избежали проверки. Он
легко поцеловал меня перед тем, как уйти в крыло мальчиков, и по нему никак
нельзя было сказать, что сегодняшний вечер чем-то отличался от остальных.
— Ты как-то странно себя ведешь, — сказала Ракель, когда мы
с ней чистили зубы перед сном. — У вас с Лукасом вроде были напряженные
отношения — и что, все наладилось?
— Все отлично! Мы... ну, не поняли друг друга перед
каникулами, но теперь все классно.
Под «странно себя ведешь» она имела в виду мои попытки
извернуться так, чтобы она не увидела, как я сплевываю в раковину розовую от
крови Лукаса пасту.
— А у тебя как дела?
— У меня? Да потрясающе! — Она сказала это с таким
откровенным удовольствием, что в моем взгляде отразилась растерянность. Ракель
засмеялась. — Извини. Теперь, без Эрика, «Вечную ночь» в общем можно терпеть.
— Серьезно? Ну если тебя послушать, так к следующему году ты
будешь первой и единственной девочкой из группы поддержки!
— Первое. Если ты еще раз назовешь меня так, я вытру тобой
пол, — сказала Ракель, не вынимая изо рта зубной щетки. — Второе. Нет никакого
удовольствия болеть за школу, в которой единственные виды спорта — это конный и
фехтование. Серьезно, прямо как будто мы застряли в Средневековье.
— Скорее, как в начале девятнадцатого века. — Я завернула
кран с холодной водой и самодовольно улыбнулась ей. — Я заметила, что ты уже не
говоришь о том, что не вернешься сюда на следующий год.
Ракель швырнула в меня мокрое полотенце, но я увернулась.
Ночью, лежа в постели (Патрис вылезла в окно, чтобы
перекусить), я попыталась разобраться в своих чувствах. Прежде всего я ощущала
какую-то мистическую близость к Лукасу, но на этот раз все было еще лучше.
Теперь он знает; он все понимает. Мне не нужно больше врать, и уже одно это
даровало мне ощущение невероятного, какого-то головокружительного облегчения.
Все остальное не имеет никакого значения.
Так я думала до самого утра.
Проснулась я с такими же обостренными чувствами, что и в
прошлый раз. Родители говорили, что я привыкну к этому, но пока этого точно не
случилось. Я сунула голову под подушку в бесплодной попытке хоть немножко
приглушить мадригалы, которые Женевьева распевала под душем, карканье ворон за
окном и скрежет точилки для карандашей, — кому приспичило в такую рань
заниматься этим? Наволочка царапала кожу, а запах лака для ногтей был просто
невыносим.
— Неужели так необходимо делать педикюр каждый день? — Я
откинула одеяло.
Патрис глянула на мои босые ступни, которым определенно
требовалось внимание.
— Кое-кто из нас считает гигиену и уход за собой делом
первостепенной важности. Это просто вопрос предпочтений. Я не пытаюсь делать из
этого выводы о личности.
— Кое у кого есть более важные дела, чем красить ногти, —
огрызнулась я.
Она, не обращая на меня внимания, продолжала аккуратно
наносить красный лак на мизинец.
К тому времени, как я пошла вниз, мне уже удалось совладать
со своими обостренными чувствами. Теперь меня гораздо больше волновала встреча
с Лукасом. Пусть он сам предложил мне укусить его, рана-то наверняка болит! Что
если это его отпугнет?
Он не ждал меня, когда я спустилась. В прошлом семестре,
когда мы были вместе, Лукас обычно дожидался меня у входа в крыло девочек,
закинув рюкзак на плечо, а сегодня — нет. Я пожала плечами и сказала себе, что
он просто опять проспал. Иногда с ним такое случалось, а уж после вчерашнего
вечера он точно нуждался в отдыхе.
