Лукас выглядел так, словно предпочел бы раздеться догола на
морозе, но он сделал глубокий вдох, взял у меня чашку и даже умудрился не
корчить гримасы, пока я наливала в нее кровь. Я плеснула буквально глоток —
этого должно было хватить, чтобы понять. Лукас, сморщившись, поднес чашку ко
рту, медленно ее наклонил, выпил... и выплюнул кровь на землю.
— Фу! Господи Иисусе, мерзость какая!
— Вот и ответ. — Я хмуро закрутила крышку на термосе.
Я подогрела кровь и попробовала ее сама, поэтому знала, что
она очень вкусная. Раз Лукасу она не понравилась, значит, склонности к крови у
него нет вообще.
— Ты не то же самое, что я. Ты что-то другое.
— И как же мы это выясним? — Лукас старательно тер губы
рукой, пытаясь избавиться от всех следов крови. — Исследований нет; и мы с
тобой никогда ни с чем похожим не сталкивались. И опережая твой вопрос — в
Википедии об этом тоже ничего нет. Я впал в такое отчаяние, что проверил.
Ничего! Ну то есть вообще нигде ничего.
Лучше бы Лукас перестал говорить так, будто знает что-то о
вампирах. Это немного раздражало. Но, с другой стороны, он только что
попробовал очевидную для него гадость, и я решила: на этот раз пусть говорит.
— У меня есть предложение. Тебе оно не понравится, но если
ты хорошенько подумаешь, то согласишься, что это единственный выход.
— Ну давай, выкладывай свое предложение, которое мне не
понравится.
— Давай спросим моих родителей.
— Ты была права, оно мне не нравится. — Лукас запустил
пальцы в волосы, как будто хотел от досады вырвать их с корнем. — Просто...
рассказать им? Рассказать вампирам, что со мной происходит?
— Думай о них не как о вампирах, а как о моих родителях. — Я
понимала, что на это требуется время, но все равно решила настаивать. Ведь он
научился принимать меня такой, какая я есть, правда? Значит, раньше или позже
научится относиться так же к моим родителям. — Они тебя выслушают, а если могут
помочь, то помогут. — Лукас замотал головой. — Уж если они на кого разозлятся,
так это на меня. Именно я снова укусила тебя и заварила всю эту кашу.
— Значит, не будем навлекать на тебя неприятности.
— Важно только одно — тебе требуется помощь. Остальное
ерунда. — Я посмотрела ему прямо в глаза. — Подумай об этом, Лукас. Получить
ответы на все твои вопросы и на мои тоже. Если ты обречен на то, чтобы стать
вампиром...
Он передернулся.
— Мы этого не знаем!
— Я сказала — «если». Ты должен узнать о нас все, так? Даже
историю. И о могуществе, о котором я пока ничего не знаю. Сможем учиться
вместе. — Может быть, Лукасу понравится то, что он узнает, и ему захочется
превратиться в вампира. Надеяться-то можно? — Раз уж ты стал одним из нас — не
важно, в каком смысле, — они смогут говорить с тобой открыто, а ты можешь
задавать любые вопросы. И вдруг мои родители наконец-то поймут, что я уже
достаточно взрослая, чтобы узнать всю правду. И тогда мы больше не растеряемся
и не запутаемся. Мы узнаем то, что нужно знать. Узнаем вообще все. Разве ты не
понимаешь?
Лукас замер. Кажется, он впервые понял, о чем я ему толкую:
что случившееся с ним (чем бы оно ни было) каким-то образом сделало его частью
«Вечной ночи». Несмотря на его неприязнь к школе, он хотел больше узнать о ней,
я это чувствовала. Причем хотел так сильно, что это удивляло нас обоих. Может
быть, Лукасу все-таки требовалось быть своим хотя бы где-нибудь. А возможно, он
начал подумывать о том, чтобы стать вампиром и навсегда остаться со мной.
— Не проси меня об этом, — спокойно произнес он. — И не
предоставляй мне такой возможности.
— Ты боишься, что тебе понравится то, что ты услышишь? —
подначила его я.
Он помолчал, но потом медленно кивнул:
— Давай поговорим с ними прямо сейчас.
Я предполагала, что мама с папой будут мною недовольны, но
не угадала и половины. Сначала мама прочитала мне нотацию о том, что я наплевала
на все их предостережения. Потом папа захотел узнать, о чем думал Лукас, когда
тащил девочку на вершину северной башни.
— Мне почти семнадцать! — закричала я. — Вы вечно твердите,
что я должна принимать зрелые решения, а стоит мне что-то решить, начинаете на
меня орать!
— Зрелые решения! — Папа пришел в такое бешенство, что я
думала, он сейчас отрастит клыки. — Ты выдала все наши тайны только потому, что
тебе понравился мальчик, а теперь говоришь о зрелых решениях? Ты шагаешь по
тонкому льду, юная леди.
— Адриан, успокойся. — Мама положила руки ему на плечи. Я
подумала, что она собирается заступиться за меня, но тут она добавила: — Если
Бьянка хочет провести следующую тысячу лет, оставаясь на вид такой юной, что ей
ни машину в аренду не дадут, ни на работу не возьмут; что она не сможет делать
ничего из тех основных вещей, которые делают нашу жизнь сносной, мы не можем ей
в этом помешать.
— Этого я не хочу! — Мне даже представить было страшно, что
придется провести вечность, постоянно предъявляя удостоверение личности. — Я
его не убила. Я не превратилась. Так?
— Ты чертовски близко подошла к этому и знаешь это сама, —
возразил папа.
— Я ничего не знаю! Вы никогда мне не рассказывали, что
случится, если я укушу человека, но не убью его! Вы никогда не рассказывали,
что люди будут или не будут помнить на следующий день! Вы мне многого не
рассказывали, и теперь я наконец-то поняла, какой дурой я по вашей милости жила
все эти годы!
— Ну, прости нас, раз уж мы не знали точно, как со всем этим
справляться! В столетие рождается всего несколько младенцев-вампиров, так что
нам, знаешь ли, не к кому было обращаться за советом! — Мама настолько
разозлилась, что, казалось, сейчас начнет рвать на себе волосы. — Но да,
Бьянка, тут я с тобой согласна. Очевидно, мы где-то здорово ошиблись. Если бы
не это, ты бы сейчас вела себя разумно, а не устраивала всего этого!
Со своего места на диване, куда его насильно посадили, Лукас
попытался защитить меня:
— В основном это моя вина...
— А ты помолчи. — Своим взглядом папа мог начать плавить
металл. — С тобой я как следует поговорю потом.
И только я подумала, что худшее уже позади, как мама
сказала:
— Нам придется рассказать все миссис Бетани.
— Что?! — Я не могла поверить своим ушам. У Лукаса широко
распахнулись глаза. — Мама, нет!!!
— Твоя мать права. — Папа направился к двери. — Ты выдала
человеку тайну «Вечной ночи». Нам придется объяснять все это миссис Бетани, и
ты не могла не понимать этого с самого начала.
Дверь за ним захлопнулась. Мама более спокойно добавила:
— Наши тайны защищают нас, Бьянка. Когда-нибудь ты это
поймешь.
Мне казалось, что я никогда ничего этого не пойму. Я
опустилась на диван рядом с Лукасом, чтобы по крайней мере быть вместе с ним,
когда разразится гроза. Мы все трое несколько минут сидели и молчали, и тут на
каменной лестнице послышались шаги. От этого звука я задрожала. Миссис Бетани
приближалась.
