Она ворвалась в комнату так, словно была хозяйкой квартиры,
а мы — незваными гостями. Папа, маячивший у нее за спиной, мог с таким же
успехом быть ее тенью. Следом за ней тянулся шлейф лавандового аромата, и
комната и в самом деле стала уже не совсем нашей. Темные глаза миссис Бетани не
отрывались от Лукаса. Тот решительно смотрел на нее, но молчал.
— Вот вам и ваше обещанное самообладание, мисс Оливьер. —
Она шагнула ближе, и длинные юбки прошуршали по половицам. Сегодня к воротничку
ее блузки была приколота серебряная брошь, такая яркая, что отражала свет.
Длинные ногти миссис Бетани покрасила в самый темный пурпурный цвет, но он не
скрывал глубоких бороздок на каждом ногте. — Я подозревала, что раньше или
позже это произойдет. Оказалось, раньше.
— Бьянка не виновата, — сказал Лукас. — Это моя вина.
— Какая галантность, мистер Росс. Но я думаю, совершенно
очевидно, кто играл во всем этом активную роль.
Она оттянула его воротник странно интимным для учителя
жестом. Лукас напрягся, и я подумала, что если миссис Бетани положит руку ему
на шею, он ее укусит. Его терпение окончательно истощилось.
Однако она только глянула на розоватые шрамы двухнедельной давности.
— Вас дважды укусил вампир. Вы знаете, что это значит?
— Откуда? — спросила я. — Еще два месяца назад он понятия не
имел, что вампиры существуют на самом деле.
Миссис Бетани вздохнула:
— Напомните мне на уроке, чтобы я повторила с вами тему
«риторические вопросы». Как я начала говорить, мистер Росс, теперь вы отмечены
как один из нас.
— Отмечен, — повторил Лукас. — В смысле как Бьянка?
— Поначалу перемены очень незначительны. — Она медленно
обходила Лукаса кругом, изучая его с головы до пяток. — Теперь я их чувствую,
но только потому, что вы привлекли к ним мое внимание. Однако со временем
изменения станут более заметными для остальных вампиров. В конце концов они
просто не смогут их игнорировать. Вы уступили вампиру, причем не один раз, и
это привело вас на самую грань превращения в одного из нас.
— Значит ли это, — перебил ее Лукас, — что теперь мне
придется стать вампиром, несмотря ни на что?
Я заерзала на месте, не в силах скрыть радостную надежду.
Мама метнула на меня такой взгляд, что я застыла.
Миссис Бетани покачала головой:
— Необязательно. Вы можете прожить долгую жизнь и умереть по
совершенно другой причине, если это вас радует. Однако скоро вы почувствуете,
что вас все сильнее и сильнее тянет к мисс Оливьер, которая ясно
продемонстрировала всем нам, что ей не хватает дисциплины.
Папа шагнул вперед, будто собираясь защитить меня, но мама,
останавливая, положила ему руку на плечо.
— Остальные вампиры тоже сочтут вас очень притягательным,
хотя запрет охотиться на чужую жертву вас убережет — на какое-то время. Но в
конечном счете, мистер Росс, вы почувствуете, что эта перспектива соблазняет
вас так же сильно, как и ее. Вы будете желать этого намного сильнее, чем можете
себе представить. Это тяга, которую не в силах понять ни один смертный. Когда
это время наступит, вы, вполне возможно, решите стать одним из нас.
Если Лукас собирался распсиховаться, то это был самый
подходящий момент. Но он оставался спокойным.
— Значит ли это, что я теперь что-то... между? Как Бьянка?
— Не совсем как она, но близко к тому. — Плотно сжатые губы
миссис Бетани слегка расслабились, и я вдруг сообразила, что она почти
улыбается. — Вы быстро обучаетесь, мистер Росс.
— Мне бы хотелось узнать больше, — произнес он, уловив ее
одобрение. — Я хочу понять эти... ощущения. Возможности. Силу.
— И ограничения тоже. Это доходит до людей медленнее, чем
наше могущество, но раньше или позже они понимают. Вы не можете себе позволить
роскошь забывать о них. — Миссис Бетани немного подумала, потом кивнула. — Это
совсем не то, на что я рассчитывала, открывая школу для учеников-людей, но
приходится принять и это. Я передам вам кое-какие документы, которые могут вам
помочь. Старые письма, исследования и все в этом роде, относящееся к тем, кто
оказался в вашем положении и решил следовать нашему пути. Запомните только
одно, мистер Росс: наша тайна теперь и ваша тайна. Чем больше вы узнаете, тем
больше станете принадлежать к нам. Вы не сможете выдать тайну «Вечной ночи» без
того, чтобы не выдать себя. Начиная с этой минуты, я буду очень пристально
следить за вами.
— Я вам верю. И не собираюсь никому рассказывать о вампирах.
— Лукас искоса посмотрел на меня. — Во всяком случае, никому из тех, кто о них
еще не знает.
Я счастливо и облегченно сжала его руку. Теперь совершенно
не важно, что могут сказать мои родители или как долго мне придется сидеть под
домашним арестом. Значение имело только одно: правда наконец-то вышла наружу и
с Лукасом все будет хорошо. И он может стать — ну вдруг! — моим навеки.
И только много позже я сообразила, что миссис Бетани так и
не рассказала Лукасу, что будет, если он не захочет стать вампиром. Она даже не
упомянула о таком варианте. Хотела бы я знать: это потому, что теперь он просто
не сможет сделать другой выбор, или потому, что ему не позволят выбирать?
Глава 15
С мартом пришли дожди, настоящие ливни. Они заливали окна и
превращали землю в грязь. В первый раз за этот год мы не могли сбежать на
улицу. Но впервые в этом году нам это и не требовалось. Мы с Лукасом знакомились
с «Вечной ночью» и становились ее частью.
— Посмотри-ка. — Лукас подтолкнул ко мне одну из тяжелых
черных, в кожаном переплете книг миссис Бетани. Мы с ним сидели в укромном
уголке библиотеки, и тишину ее нарушал только стук дождя по подоконнику.
Страницы книги с годами сделались коричневатыми, и чернила выцвели, поэтому мне
приходилось прищуриваться, чтобы разобрать написанное. Я читала, а Лукас
объяснял: — Здесь постоянно пишут о каком-то Племени. Какой-то группе старших
вампиров. Здесь есть кто-нибудь из Племени?
— Я ни о каком Племени никогда не слышала. — Мне раньше и в
голову не приходило, насколько разрозненны сведения о вампирах. Родители ни о
чем таком даже не упоминали. — Но что подразумевается под старшими? Моему папе
почти тысяча лет. Уж наверняка старше просто некуда.
— Ну почему же, если речь идет о бессмертных? Должны
существовать вампиры в два, три, десять раз старше, чем он. Древние римляне.
Древние египтяне. Те, кто жил до них. Где они все сейчас? Не думаю, что в
«Вечной ночи».
А ведь верно. Самым старым вампиром в «Вечной ночи» был,
вероятно, Ранульф, умерший в седьмом веке. Конечно, некоторые вампиры умирали —
в смысле навсегда умирали: если ты много месяцев подряд не можешь раздобыть
крови или, к примеру, какое-то время не пил кровь, а потом оказался на солнце,
это тебя убьет. Мои родители очень ясно объяснили мне все это, когда я еще была
маленьким ребенком и не хотела допивать свой стакан козьей крови. Всеобщим
кошмаром был огонь, убивавший вампиров быстрее, чем людей. Но, несмотря на все
эти опасности, множество вампиров должны были прожить даже дольше, чем Ранульф.
