— Лукас, не надо! — умоляла я. — Мама, скажи ему... А где
мама? — Похоже, она исчезла, пока я следила за дракой.
— Она побежала вниз за помощью! — прорычал отец. — Миссис
Бетани скоро будет здесь, и мы все уладим.
Лукас колебался не дольше секунды.
— Бьянка, прости. Пожалуйста, прости меня!
— Лукас?
Наши взгляды встретились.
— Я люблю тебя.
И он побежал — выскочил за дверь и помчался вниз по
лестнице. В первый момент мы так растерялись, что не могли двинуться с места,
но папа с Балтазаром тут же опомнились и кинулись следом за ним. Я обернулась к
Патрис, все еще сидевшей рядом со мной на полу.
— Ты что-нибудь поняла?
— Нет. — Она провела руками по своим гладким, заплетенным в
косы волосам, приводя себя в порядок.
Все остальное не имело для нее никакого значения.
Ноги мои дрожали, но я встала и побежала за ними, спотыкаясь
на каждой ступеньке. Издалека слышался голос Балтазара, эхом отражавшийся от
каменных стен:
— Держите его! Остановите его сейчас же!
Потом раздался ужасный треск, потом серебристый звон
осколков стекла, падающих на пол и на стены, и громкий голос отца, сыпавшего
проклятиями. Сердце мое так сильно колотилось, что мне казалось, будто я умру,
если не остановлюсь; но если остановлюсь, то тоже умру, потому что Лукас в
опасности, и я должна быть рядом с ним.
Я то ли сбежала, то ли скатилась с последнего пролета
лестницы и увидела Балтазара, папу и нескольких учащихся. Они стояли полукругом
и смотрели на единственное окно с простым стеклом в большом зале. Стекло было
разбито, и я догадалась, что Лукас воспользовался ножкой от стула, чтобы
разбить его и скрыться. У него не было даже той минуты, которой хватило бы,
чтобы добежать через зал до двери. Мои родители, вероятно, прекратили погоню за
ним только потому, что в зале собралось слишком много учеников-людей,
перепуганных и готовых задавать сложные вопросы.
В большой зал вошла мама, сжимая запястье. Миссис Бетани
отставала от нее лишь на несколько шагов, и ее темные глаза полыхали с трудом
сдерживаемой яростью.
— Что за чертовщина происходит? — С лестницы спустилась
Ракель и остановилась у меня за спиной. — Здесь что... здесь что, дрались?
Миссис Бетани выпрямилась во весь рост.
— Вас это не касается. Все возвращайтесь в свои комнаты.
Попятившись на наш этаж, Ракель метнула на меня
многозначительный взгляд. Конечно, она хотела, чтобы я ей все объяснила, но как
я могла это сделать? С каждым ударом сердца меня бросало то в жар, то в холод,
и я толком не могла дышать. Каких-то пять минут назад я сидела рядом с Лукасом
и мы с ним смеялись над шутками моих родителей.
Мама, папа и Балтазар не сдвинулись с места, когда остальные
начали расходиться, так что я тоже никуда не пошла. Дождавшись, пока в зале
никого, кроме нас, не осталось, я собралась спросить папу, что все это значит,
но не успела. Меня опередила миссис Бетани:
— Что случилось?
— Лукас — это Черный Крест, — ответил отец. Глаза миссис Бетани
широко распахнулись — не в испуге, а в изумлении. Я впервые увидела, что и у
нее есть слабые места. — Мы обнаружили это только сейчас.
— Черный Крест. — Она сжала кулаки и уставилась в разбитое
окно. Дождь хлестал в дыру, порывы ветра сотрясали зазубренные осколки,
загремел гром. — И что все это значит?
— Мы должны немедленно догнать его. — Папа был готов бежать
сию же секунду.
Мама ласково положила руку ему на плечо и очень спокойно
произнесла:
— Охотники будут всегда. На самом деле ничего не изменилось.
Миссис Бетани повернулась к ней, склонив голову и
сощурившись.
— Твоя жалость нам ничего не даст, Селия. Я понимаю, что ты
хочешь уберечь дочь от боли, но будь ты и твой муж хоть немного бдительнее, она
бы не оказалась в таком положении.
— Этот парень явился сюда с важной целью и причинил боль
нашей дочери, чтобы этой цели достичь. — Папа всматривался в темноту. — Он не
может передвигаться в грозу так же быстро, как мы. Нужно идти прямо сейчас.
— У нас есть время, чтобы собрать команду, — настаивала миссис
Бетани. — Мистер Росс призовет помощь сразу же, как только сможет, а это
значит, что нам не стоит рассчитывать на то, что мы обнаружим его одного.
Мистер и миссис Оливьер, идемте со мной, мы позовем и вооружим остальных.
— Я тоже в команде. — Балтазар упрямо сжал челюсти.
Она провела по нему взглядом сверху вниз, словно снимала
мерку.
— Очень хорошо, мистер Мор. Но пока я предлагаю вам
позаботиться о мисс Оливьер. Объясните ей, в чем заключалась ее
неосмотрительность, и успокойте.
Мама протянула ко мне руку:
— Я сама с ней поговорю.
— Учитывая вашу готовность не обращать внимания на суровые
факты, я считаю, что с заданием лучше справится человек нейтральный. — Миссис
Бетани указала на лестницу.
Я почти ждала, что сейчас мама скажет, куда миссис Бетани
может засунуть свое мнение, но папа схватил ее за здоровую руку и потащил вверх
по лестнице. Подобрав свои длинные юбки, миссис Бетани последовала за ними.
Как только мы остались одни, я повернулась к Балтазару:
— Так что здесь произошло?
— Ш-ш, Бьянка, успокойся. — Он обнял меня за плечи, но я не
собиралась выслушивать весь этот вздор.
— Успокойся? Вы, ребята, только что напали на моего парня, а
он начал с вами драться. Я ничего не понимаю! Пожалуйста, Балтазар, просто
расскажи мне... расскажи мне... Господи, что рассказать-то?! Я даже не знаю, о
чем спрашивать! — У меня возникло сразу столько вопросов, что они как будто
застряли в горле, и я начала задыхаться.
— Тебе врали. Нам всем врали, — ровным голосом произнес Балтазар.
Один вопрос прорвался наружу, заглушив все остальные:
— Что такое Черный Крест?
— Охотники на вампиров.
— Что?!
— Черный Крест — это команда охотников на вампиров. Они
преследуют нас со Средних веков. Они выслеживают нас. Отделяют от остальных
наших. И убивают. — Балтазар вытер капли папиной крови с моего лица так нежно,
словно это были слезы. — Они уже пытались однажды проникнуть в академию «Вечная
ночь». Время от времени человек уговаривает или подкупает кого-нибудь, чтобы
попасть сюда, и приходится с этим мириться, чтобы не привлекать внимания. Один
из таких людей и оказался членом Черного Креста.
— Примерно сто пятьдесят лет назад... — История, которую я
рассказала наверху, — та самая, которую Лукас поведал мне, когда мы с ним
впервые встретились, — внезапно обрела смысл. — Схватка в этой истории — ведь
это была не дуэль, нет?
