— Просто чтобы я смог поговорить с тобой обо всем
случившемся и... и чтобы мы смогли сказать друг другу «до свидания», как мы и
должны, вместо... — Лукас сглотнул, и я вдруг увидела, что он так же испуган и
расстроен, как и я. — У меня хватит денег на автобусные билеты для нас обоих. А
потом я раздобуду еще денег и отправлю тебя домой, если захочешь. Мы можем
поехать прямо сейчас. Перебежим через улицу и запрыгнем в автобус. И выберемся
отсюда вместе.
— Ты собираешься отдать меня Черному Кресту?
— Что? Нет! — Голос его прозвучал совершенно искренне,
словно он даже и не думал о такой возможности. — С точки зрения любого
человека, ты человек. Если ты поедешь со мной, я о тебе позабочусь.
— Скажи мне одну вещь перед тем, как я отвечу, — медленно
произнесла я.
Лукас насторожился:
— Хорошо. Спрашивай.
— Ты сказал, что любишь меня. Это правда?
Пусть он врал мне обо всем остальном, включая собственное
имя, я думала, что выдержу все, если буду знать главное.
Он выдохнул — не то засмеялся, не то всхлипнул:
— Господи, да, Бьянка! Я так тебя люблю! Даже если я больше
никогда тебя не увижу, даже если мы выйдем отсюда и нарвемся на засаду
вампиров, которых ты привела с собой, я все равно всегда буду тебя любить.
Среди всего этого вранья я наконец-то услышала хоть одну
правду.
— Я тоже тебя люблю, — сказала я. — Мы должны бежать.
Глава 17
— Мы вырвались! — сказала я, упав на сиденье автобуса и
дрожа от усталости.
Лукас покачал головой:
— Еще нет.
Автобус дернулся и поехал, медленно выворачивая на шоссе. Мы
оказались последними пассажирами: еще три минуты, и мы лишились бы
единственного шанса убежать.
— Я знаю, что мои родители бегают быстро, но даже они не
смогут догнать автобус на скоростном шоссе.
Пожилая леди, сидевшая на несколько рядов впереди нас,
оглянулась, откровенно недоумевая, что за чертовщину мы несем. Лукас одарил ее
своей самой обворожительной улыбкой. Она расцвела, показав нам ямочки на щеках,
и снова уткнулась в свой роман. Лукас взял меня за руку и повел в самый конец
почти пустого автобуса, где мы могли говорить о вампирах спокойно, не опасаясь,
что нас подслушают другие пассажиры.
Лукас сел к окошку. Я думала, он меня обнимет, но он сидел
все такой же напряженный, уставившись в залитое дождем окно.
— Нельзя считать, что мы выбрались, до тех пор, пока не
проедем эстакаду. Ту, что в трех милях от города.
Я не поняла, о чем он. Очевидно, Лукас куда тщательнее
изучил местность, чем я.
— И что, по-твоему, они сделают? Встанут посреди шоссе и
остановят автобус?
— Миссис Бетани далеко не дура. — Он не отводил глаз от
окна. Пролетающие мимо фонари окрашивали его мягким голубоватым светом и снова
исчезали, оставляя нас в темноте. — Да, возможно, они решили выследить меня в
городе. Но она могла сообразить, что я собираюсь уехать на автобусе. А если
так, то охотничья свора будет поджидать меня на эстакаде. Они прыгнут сверху на
автобус, вытащат меня наружу, и объяснять все это пассажирам будут уже копы.
— Они этого не сделают!
— Чтобы остановить охотника из Черного Креста? Можешь даже
не сомневаться.
— Если ты в этом самом Черном Кресте, то зачем поступил в
академию «Вечная ночь»?
— Меня прислали, чтобы внедриться в школу. Это мое задание.
От заданий Черного Креста не отказываются. Ты или их выполняешь, или погибаешь
при попытке выполнить.
Хмурая уверенность, с которой Лукас это сказал, испугала
меня сильнее, чем любые новые сведения о вампирах.
— И вы только что узнали об этой школе?
— Черный Крест знает о том, что такое «Вечная ночь», почти с
самого ее основания. Такие места, где живут вампиры...
— Где живем мы!
— Ну, не важно. В таких местах от вампиров меньше всего
вреда. Никто не хочет устраивать сцен или внушать подозрения живущим рядом
людям; в таких местах вампиры всегда держат себя в руках. Они не охотятся и не
устраивают неприятностей. Если бы вампиры всегда вели себя так, не было бы
нужды в Черном Кресте.
— Большинство вампиров не охотятся, — настаивала я.
В этот момент автобус подпрыгнул на яме, мы дернулись, и я
от страха громко ахнула. Лукас положил мне руку на колено, по-прежнему глядя в
окно. Мы уже почти выехали из Ривертона, с каждой секундой приближаясь к
эстакаде.
— Помнишь, что ты сказала мне в антикварной лавке? —
пробормотал он. — «Расскажи это Эрику». Вот он чертовски точно охотился на
Ракель.
Ну как заставить его понять? Я подумала и выбрала подходящий
пример.
— Ты любишь гамбургеры, так?
— Бьянка, ну серьезно, пора бы научиться выбирать подходящее
время для светской беседы! За обедом — да. За пять минут до засады вампиров —
нет.
— Выслушай меня. Ты станешь есть гамбургер, если существует
вероятность того, что он ударит тебя в нос?
— Как это, интересно, гамбургер может ударить меня в нос?
— Просто представь, что может. — Не было времени спорить о
метафоре. — Будешь его есть? Или предпочтешь что-нибудь другое?
Лукас пару секунд подумал:
— Если отбросить странность гамбургера, который может на
тебя напасть (то есть отбросить очень большую странность), — нет. Вероятно, не
буду.
— Вот поэтому большинство вампиров и не нападают на людей.
Люди могут дать сдачи. Закричать. Или позвонить «девять-один-один» по
мобильнику. Или их вырвет. Так или иначе, люди могут причинить множество
неприятностей. Это того не стоит. Гораздо проще купить кровь в мясной лавке или
питаться мелкими животными. Большинство людей всегда выбирают легкие пути,
Лукас. Я знаю, ты достаточно циничен, чтобы понять хотя бы это.
— Мило и практично. Спорю, это тебе родители говорили?
Однако ты так и не сказала, что убивать людей — неправильно.
Паршиво, что он сразу догадался, что это объяснение моих
родителей, а не мое собственное. Паршиво, что у меня есть только их слова.
— Это само собой разумеется.
— Не для большинства вампиров, уверяю тебя. То, что ты
говоришь, разумно, но вовсе не так убедительно, как тебе кажется. Кто-то из нас
двоих ошибается насчет того, сколько вампиров убивают людей, а я точно знаю,
что очень много людей убито. Я видел, как это бывает. А ты?
— Нет, никогда. Мои родители — они не такие. Они никогда
никого не обидели!
— То, что ты этого не видела, не значит, что это правда.
