— Она никуда не пойдет! — Кейт шагнула вперед и встала,
подбоченившись, между нами. Один палец она положила на рукоятку торчавшего
из-за пояса ножа. — С вашим враньем этой девочке покончено.
Собственно, я бы сказала, что и с вами покончено. Точка.
— У тебя есть десять секунд, — прорычал папа.
— Десять секунд до чего? До того, как вы ворветесь внутрь,
чтобы разделаться с нами? — Кейт развела руки жестом, охватившим сразу всю
комнату, включая выцветшие очертания креста на стене. — В доме Божьем вы слабеете
и знаете это так же хорошо, как и я. Так что вперед. Врывайтесь. Облегчите нам
задачу.
Стоявшие вокруг меня члены Черного Креста были вооружены,
все до единого. Эдуардо взвешивал на руке огромный нож, Дана держала топор так,
словно умела с ним обращаться, и даже у маленького мистера Ватанабэ был в руках
осиновый кол. Как могут люди, только что казавшиеся мне такими дружелюбными, с
такой готовностью стремиться убить тех, кого я люблю? В дверях, за спиной
родителей, я видела профиль Балтазара. Он смирился с тем, что я его отвергла,
стал моим другом и теперь рискует жизнью, чтобы защитить меня. Он заслуживает
лучшей доли. И Лукас тоже. Все это так очевидно мне, но непонятно всем
остальным.
— Мы не собираемся входить. — Папа улыбнулся странной кривой
усмешкой — сломанный нос немного изменил его лицо. — Это вам придется выйти.
— Осторожно! — Лукас положил ладонь мне на руку, но
обращался он точно не ко мне.
Что он такое увидел?
Внезапно Балтазар вскинул на плечо арбалет, двигаясь очень
быстро, но тем не менее дав маме время щелкнуть серебряной зажигалкой рядом со
стрелой. И тут же горящая стрела просвистела через всю комнату, мерцая огнем и
жаром, и ударилась в стену, запылавшую мгновенно.
Огонь. То единственное, что может нас убить, одна из тех
вещей, которых боимся мы все.
Балтазар продолжал стрелять, выпуская внутрь церкви стрелу
за стрелой, вовсе не целясь в членов Черного Креста — те уклонялись и
отшатывались, — не целясь вообще никуда, просто поджигая все вокруг. Мама
стояла рядом с ним, щелкая зажигалкой и даже не морщась. Одна стрела попала в
светильник у нас над головой, острые осколки стекла полетели в разные стороны,
а пылающий наконечник вонзился в потолок. Старая прогнившая древесина
молитвенного дома мгновенно занялась огнем. Темный дым уже заволакивал
помещение.
— Бегите! — закричала Кейт, повернувшись к широкой парадной
двери, которую уже открывал мистер Ватанабэ.
Но когда дверь распахнулась, мы увидели, что там поджидали
остальные: миссис Бетани, профессор Айвербон, мистер Йи и еще несколько преподавателей
стояли темным, грозным полукругом. Никто из них не размахивал оружием: оно им
не требовалось, угроза была достаточно ясной и без него.
— Держитесь! — Дана отшвырнула свой топор и схватила что-то
похожее на водяной пистолет. — Сейчас мы устроим этим ублюдкам душ!
— Святая вода? — послышался голос миссис Бетани, перекрывший
треск огня. Я видела ее не очень хорошо, потому что глаза слезились от едкого
дыма, но отлично представляла себе язвительную усмешку на ее лице. —
Бесполезно. Можете искупать нас в каждой чаше каждой церкви христианского мира
— толку не будет.
— Большинство священников не умеют освящать воду, —
согласился Эдуардо. Меня смущало то, что он как будто наслаждался всем
происходящим. — Большинство проповедников любой веры перестали быть истинными
слугами Господними. Но такие еще существуют, и вы сейчас это узнаете.
Дана нажала на спусковой крючок, и в сторону преподавателей
брызнула вода. Мистер Йи и профессор Айвербон громко вскрикнули и упали, словно
в них плеснули кислотой.
— Вот так! — выкрикнула Кейт.
Но сколько Дана ни стреляла снова, она ни в кого не попала.
Воздух так нагрелся, что вода просто испарялась на лету.
Балки над головой зловеще затрещали. Я слышала, как кричит
от боли профессор Айвербон, как сильно кашляет мистер Ватанабэ, наглотавшийся
дыма. Половицы у меня под ногами накалились. Я уже не думала, какая сторона
погибнет; скорее всего, погибнут обе.
— Я иду! — закричала я. — Я выхожу!
— Бьянка, нет! — Огонь расцветил лицо Лукаса красным и
золотым. — Ты не можешь!
— Если я не выйду, вы погибнете. Все до одного. Я этого не
допущу!
Наши взгляды встретились. Прежде я и представить не могла,
что мне придется сказать Лукасу «прощай»; мне казалось, что для нас с ним
никакого «прощай» не существует, его просто не может быть. Он был не просто
частью моей жизни — он был частью меня. Оставить его — все равно что отсечь
собственную руку, распилить сухожилия и кость; кроваво, ужасно и невыносимо.
Но ради Лукаса я готова была сделать все что угодно, а это
значило, что я могла сделать даже это.
— Нет, — прошептал он. Я почти не слышала его голос за
треском огня. Члены Черного Креста отступали в центр комнаты, выстраиваясь в
круг. — Должен быть другой выход.
Я покачала головой:
— Его нет. И ты знаешь это так же хорошо, как и я. Лукас,
мне жаль. Мне так жаль...
Он шагнул ко мне, и я чуть не кинулась ему в объятия. Но
если бы я это сделала, то не смогла бы его отпустить. Ради нас обоих я должна
быть сильной.
— Я люблю тебя, — сказала я, повернулась и побежала к
родителям.
Папины пальцы сомкнулись на моей руке, и они с мамой
вытащили меня из дома. Дверь за нами захлопнулась.
— Бьянка! — Мама крепко обняла меня, и я поняла, что она
плачет. Тело ее сотрясалось от рыданий. — Дитя мое, о мое дитя, мы думали, что
уже никогда больше тебя не увидим!
— Простите. — Я тоже обняла ее, другой рукой сжав папину
ладонь. Над маминым плечом я видела его лицо, все в ссадинах, с почерневшими
глазами. В его взгляде не было ни боли, ни гнева, которых я ожидала, а только
облегчение. — Я так люблю вас обоих!
— Солнышко, ты цела? — спросил папа.
— Честное слово, все хорошо. Только отпустите их.
Пожалуйста! Ради меня. Отпустите их.
Родители одновременно кивнули, и если даже Балтазар был с
ними не согласен, он не сказал об этом вслух. Мы все вместе пошли к парадному
входу дома собраний. Густой дым, поднимавшийся над крышей, устремился вверх
темным извивающимся столбом. Женщина, сидевшая за рулем в машине на соседней
улице, уже кричала что-то в трубку мобильного телефона. Скоро здесь будут
пожарные машины.
Мы шагнули за угол, держась плотной группой (Балтазар шел
чуть позади), и навстречу нам кинулась миссис Бетани, взметнув длинную черную
юбку.
— Что вы делаете? — закричала она. — Охраняйте заднюю дверь!
Не выпускайте их!
— Нет! — заплакала я. — Вы не можете этого сделать! Вы не
можете просто убить их!
