Я с усилием слез с лошади и позволил гостиничному слуге отвести Пчелку в конюшню. Чтоб мне никогда больше не держать в руках золотых! Ездить на лошади с непривычки довольно непростое и сомнительное удовольствие. Все тело как бы превратилось в одну сплошную мозоль. Но это еще не все. Солнышко тоже успело поработать, немного поджарив меня со всех сторон, и чувствовал я себя старым, разбитым и больным.
— Эй, Гаррет! — От компании Диких отделился хитро улыбающийся Медок и показал мне кулак.
Остальные воины с интересом наблюдали за мной. Я внимательно разглядывал сунутый мне чуть ли не под нос э-э-э… объект. Из сжатого кулака торчало несколько соломинок.
— Что это? — с осторожным любопытством спросил я у Медка, не спеша дотрагиваться до протянутых мне соломинок.
— Жребий! — весело хохотнул высокий Дикий. — Мы с ребятами посоветовались и решили, что ты тоже должен участвовать.
— В чем участвовать? И кстати, почему эльфы и наш славный граф уже в таверне, а мы играем в жребий?
— Эльфы и Алистан не играют, — ответил мне вместо Медка Дядька. — А жребий очень прост. Кто вытянет короткую, тот разделит комнату с Фонарщиком.
— До конца путешествия, — быстро сказал Арнх.
Мумр следил за всеми этими приготовлениями с плохо скрываемой злостью. Решив выразить протест, он грянул на дудке что-то из боевых маршей гномов, переполошив мирно пасущихся у его ног кур.
Мне, собственно говоря, было все равно, кто окажется в моей комнате, и поэтому я с как можно более небрежным видом вытянул из кулака Медка первую попавшуюся соломинку. Она оказалась короткой.
Вокруг послышались облегченные вздохи. Кто-то ободряюще хлопнул меня по плечу, кто-то стал весело перемигиваться. Все же непонятно, отчего с Фонарщиком никто не хотел ночевать в одной комнате.
В таверне уже были накрыты столы, а радушный хозяин собственноручно разливал по бокалам свое лучшее вино. Постояльцев было мало, в зале находились в основном жители деревни.
А вот из еды подавали только курицу во всех ее проявлениях. Куры жареные, куры, запеченные с яблоками, куры пареные, куриные крылышки с перцем. Того и глади, что сам закукарекаешь от такого изобилия курятины. А если прибавить к этому, что я попросту не выношу курицу в любом гастрономическом проявлении, то всем станет понятно мое не самое приподнятое расположение духа.
Сославшись на усталость, я отправился в комнату и лег на одну из двух кроватей. В отличие от меня, Дикие были бодрыми и веселыми, будто они и не провели целый день в седле.
В который раз за последнее время я пожалел, что дал втянуть себя в подобную авантюру.
Только к середине ночи мне стало понятно, какую свинью подложила судьба-насмешка с короткой соломинкой. Фонарщик явился поздней ночью, когда я уже спал. За день в седле я намаялся настолько, что даже не услышал его прихода.
Зато я очень хорошо услышал Мумра, когда он принялся воодушевленно храпеть. Куда уж тут старине Гозмо с его ночными трелями и руладами! Храп Гозмо по сравнению с храпом Мумра — это все равно что писк маленького комарика супротив рева голодного обура.
Естественно, я проснулся. Естественно, я попытался всеми силами заглушить эти ужасные звуки. Я пробовал свистеть. Я пробовал затянуть песенку. Я швырнул в Мумра сапогом. Все оказалось бесполезным. Он даже не подумал проснуться или хотя бы перевернуться на другой бок.
После целого часа мучений, когда я уже приноравливался и вот-вот готов был погрузиться в сон, Фонарщик менял тональность, и я вновь просыпался. Измучившись, я залез с головой под подушку и наконец-то заснул, дав себе зарок в следующий раз найти более спокойное место для отдыха.
Мумр разбудил меня утром. Я бросил на него хмурый взгляд. Небось ему-то никто видеть сны не мешал.
Удивительно, но за ночь боль прошла абсолютно, как будто я и не сидел на лошади. Спасибо Эллу, заметившему вчера не самое лучшее состояние и плеснувшему мне в вино что-то из собственной фляжки. Что бы это ни было, но оно помогло.
— Поздновато мы сегодня встали, — сказал я Мумру. Уже было светло, и по сравнению с предыдущим днем мы встали поздно. — Мы уже никуда не спешим?
— Леди Миралисса ждет гонца, он ей что-то должен передать, — ответил мне Фонарщик, шаря у себя под кроватью. Выудив из-под нее биргризен, Мумр положил его себе на плечо и направился к выходу из комнаты.
— Пошли завтракать, Гаррет.
— Иду, — сказал я и протянул руку за арбалетом и ножом.
Хм… Странно… Очень странно… Нож был на месте, а вот мой стреляющий малыш бесследно исчез. Ну не Фонарщик же его захватил с собой, право слово!
Вдруг с улицы в приоткрытое окно комнаты проник звук арбалетного выстрела, а затем раздалось испуганное куриное кудахтанье. Я на миг выглянул в окно, выругался, выскочил из комнаты и стал спускаться по лестнице на первый этаж.
Несколько Диких уже завтракали в зале таверны. Меня поприветствовали и вежливо спросили, как спалось сегодня ночью. Я вежливо сказал, что хорошо. Ни себя, ни их мне обмануть не удалось.
— Гаррет, ты куда? — удивился Халлас, держащий в одной руке шматок сала, а в другой — кусок копченой колбасы. Гном был в затруднении и не знал, с чего ему начать свой завтрак. — Все же остынет!
— Я на минутку, — отмахнулся я от гнома и вышел на улицу.
Арнх, Кот и Горлопан с интересом наблюдали за оригинальным состязанием между Угрем и одним маленьким и очень хорошо мне знакомым субъектом. К вящему неудовольствию хозяина таверны, состязание состояло в том, чтобы за как можно более короткий промежуток времени подбить как можно больше бегающих по двору кур. Штук пятнадцать куриных трупиков уже застыли комками перьев тут и там на песке.
Угорь стрелял из склота, взятого у Маркауза. Кли-кли — а это был именно он, я его физиономию теперь и с закрытыми глазами узнаю — лупил по курицам из моего арбалета.
— Развлекаешься? — спросил я у гоблина.
— Доброе утро, Гаррет, — сказал мне в ответ Кли-кли и метким выстрелом подстрелил очередную несчастную птичку. — Десять — шесть. Я выиграл!
Это он сказал уже Угрю, и тот согласно кивнул, даже не помышляя спорить.
— Спасибо, что разрешил воспользоваться арбалетом. — Шут протянул мне оружие.
— Не помню, чтобы я тебе разрешал.
— Да не придирайся ты к словам, — поморщился гоблин. — Я целую ночь был в седле, всю задницу себе стер, пока вас догнал! Должен же я был хоть немножечко расслабиться!
— И зачем, позволь спросить, ты приехал?
— Мне показалось или я расслышал в твоем голосе недовольство? — Шут внимательно посмотрел мне в глаза. — А приехал я для того, чтобы передать Миралиссе одну штучку, которой у короля не было в тот момент, когда вы уезжали.
— Так это мы по твоей милости никуда не спешим? — хмыкнул немногословный гарракец.
