– Совпадение.
– Не верю я в совпадения. Их слишком много. В этом деле все связано и все не случайно.
– А на мой взгляд, здесь все связано и все случайно. Если придавать такое значение именам, тогда ты должен быть наемником, и никем иным. Но мы знаем, что это имя выбрал ты сам, а в действительности ты – Арвад Тальви, не так ли? И – признайся – тебя это так задевает, потому что только ты, хоть и не Йосселинг, мог быть сейчас законным герцогом Эрдским?
– Ошибаешься. Если я не стал возвращать владения Тальви, то до герцогского титула мне и вовсе дела нет.
– Угу. Не хочешь становиться в один ряд с претендентами.
– Ничего ты не поняла! – Мерсер умолк, не желая давать волю раздражению. В наступившей тишине снова прокатился раскатистый треск – на этот раз со стороны порта – и вопли.
Анкрен выглянула в окно.
– Дождь перестал. Как бы они там пожара не учинили. Зря думают, что в сырую погоду пожаров не бывает.
То, что она поспешила сменить тему, насколько знал Мерсер ее характер, означало попытку примирения. И Мерсер ею воспользовался.
– Ты ничего не сказала о письме Гарба.
– А что говорить. Ни Вендель, ни Роуэн там не упоминаются.
– Вряд ли Гарб мог написать об этом напрямую.
– Он достаточно умен, чтобы дать понять обиняком.
– Согласен. Значит, их фамилии в самом деле не всплывали.
– И Роуэн может благополучно вернуться в Нессу. Так что же он медлит?
– На его месте я бы вернулся именно на этих днях, – медленно произнес Мерсер. – Незаметно. Пока в Нессе все заняты чем угодно, а не особой Марсиаля Роуэна.
– Кроме нас с тобой.
– Кроме нас.
Они посмотрели друг на друга. Анкрен, как водится, не выдержала первой.
– Так что ж мы сидим? Пойдем и проверим.
На сей раз Мерсер не склонен был оспаривать ее стремление чуть что срываться с места и бежать навстречу событиям.
– Хорошо. Только нужно достать оружие. И в эту ночь я – не обессудь – надену маску.
На улицах было множество народу. Больше, может быть, чем в масленичные ночи других лет. Люди обрадовались перерыву между ливнями и поспешили выбраться из четырех стен на волю. Почти все были в масках, и в отличие от Фораннана, где предпочитали личины зверей, птиц или бесов, здесь надевали маски бархатные, шелковые или кожаные, всех возможных цветов. Они были больше, чем маски «повседневные», закрывали три четверти лица и зачастую украшались золотом, серебром, бисером или бахромой. Особенно женщины усердствовали по этой части. Даже самые бедные весь год откладывали деньги на маску и наряд, а так как вкусы у горожанок разных сословий были примерно одинаковые, то в Нессе сетовали, что во время Масленицы невозможно отличить знатную даму от торговки апельсинами. Впрочем, жалобы эти звучали не очень искренне.
Воздух был влажен, и порывы ветра добавляли в него пронзительный запах морской соли, нежный аромат зацветающих садов, чад жареного мяса и рыбы. Доносил ветер и обрывки песен. «Кровавую Масленицу» орали и здесь, но справедливости ради надо заметить, что ночные гуляки предпочитали что-нибудь более легкомысленное.
Поцелуй – и в седло!
Все что было – прошло.
Нет на свете того, что было.
Супостата рубя, я забуду тебя.
А меня ты уже забыла…
Залихватская солдатская сменилась песней фораннанских студентов:
По Вергилию с Горацием
Не тоскуй, душа гулящая.
Пошумели славно, братцы, мы,
Стихоплеты негодящие.
Кончилась гульба веселая.
Мы не принцы, не чудовища,
И теперь свобода голая —
Наша сила и сокровище…
По голосам, однако, было ясно, что до окончания «гульбы веселой» еще очень далеко. Излюбленных на Севере песен портовых городов слышно не было. Но Мерсер вспоминал не их, а странные вирши, которые слышал в Галвине.
Кровь бежит струей неровной
Из расщелины земли.
Над высокой башней мгла,
Там змея грызет орла,
В глыбе льда огонь пылает,
Месяц ветром унесло,
Солнце черное взошло,
Лес округу покидает.
Этот французский пиит тоже искал выход в иные миры? Или просто записал свой горячечный бред?
К песням присоединялся треск шутих, озарявших на краткий миг мокрые улицы огненно-золотым или призрачно-голубым светом. Когда Мерсер и Анкрен переходили мост через Ганделайн, палить начали одновременно со стороны купеческих особняков и дворца графов Несских – целая канонада в глухое черное небо, расцветившая его огромными пылающими звездами. Обернувшись, Мерсер увидел рядом не Анкрен в скромном платье и плаще, а статную красавицу в наряде из переливчатых шелков. Нити драгоценных камней, мерцавших среди сполохов света, были вплетены в ее волосы, обвивали шею и запястья. К вырезу платья был приколот круглый лохматый цветок. По этому цветку только и можно было ее узнать. Анкрен улыбалась, довольная шуткой. Но когда мост остался позади и набережная погрузилась во тьму, разряженная красавица исчезла. Оставалось уповать, что выходка Анкрен осталась незамеченной. Мерсер не стал ее попрекать. Для нее карнионские праздники были внове и еще доставляли удовольствие.
На улице, где располагался дом Роуэна, их встретили тишина и безлюдье. Гул праздника едва долетал от набережной, прочие звуки увязали среди деревьев и ограждающих особняки высоких стен. И тихо было в самом доме – как в ту ночь, когда Анкрен усыпила всех его обитателей.
Таким дом выглядел с фасада. Но когда они обогнули его и оказались в переулке за садом, Мерсеру померещилось, будто из занавешенного окна второго этажа сочится узкая полоска света.
– Кабинет, – сказала Анкрен.
Значит, не померещилось.
– Может, слуги убираются?
– В такой час? – она тихо фыркнула. – Это либо хозяин, либо непрошеные гости… вроде нас с тобой.
– Можно проверить. Балестр я взял, а стена в сад не очень высока.
– Ты что, по драке соскучился? Кто бы там ни был, он не спит. Сейчас моя очередь. Обойдусь без драки… и без оружия.
Мерсер задумался. Он предпочел бы сам заглянуть в кабинет Роуэна, но, вероятно, Анкрен права. Что она собиралась показать обитателям дома – кошку? Сову? Она говорила, что представлять животных ей труднее всего, но на недолгий срок и в случае необходимости она может это сделать. Да и ему было бы любопытно на это поглядеть…
Но Анкрен, словно угадав его мысли, попросила:
– Не надо смотреть. Лучше обойди переулок.
И снова он признал ее правоту. Если держаться у стены, из кабинета их вряд ли можно увидеть – Мерсер успел в этом убедиться, но припозднившийся гуляка в качестве свидетеля был совершенно ни к чему.
