– Но ведь оно вроде бы считалось секретным?
– Да, разумеется. Знаете, мой друг, меня не удивляет ваша осведомленность, это входит в сферу ваших интересов, однако наш разговор… – Он сделал паузу.
– Вы свободно можете говорить в присутствии госпожи Григан. – Мерсер правильно угадал смысл заминки. – Кроме того, любопытно, при чем здесь канцелярия генерал-губернатора?
– Но вы хотели услышать новости, а какие это новости! Сколько месяцев прошло…
– И все же.
– Что ж, скажу вам, что, хотя добрые граждане Эрденона действительно остались в неведении, в канцелярии генерал-губернатора об этом совещании все было известно с самого начала. Причем совершенно официально. А как же иначе? Вы, вероятно, в курсе, что на совещании присутствовал господин Оран из Карнионы?
– Да, я слышал об этом.
– А его превосходительство ведет с ним дела и выразил пожелание, чтобы столь видному промышленнику была обеспечена надлежащая безопасность.
– Следовательно, в доме архиепископа были еще и люди наместника?
– Не столько в доме, как вокруг него… Теперь, когда все благополучно завершилось, я могу сказать об этом.
– А что думают в канцелярии об этом совещании, если не секрет?
– Отчего же? Отчасти цель была та самая, о которой заявил архиепископ: найти потерянные реликвии и уточнить, где они находятся. Но была, вероятно, и другая. Вполне благая. В ближайшем будущем намечено перестроить и расширить Кафедральный собор Св. Иоанна. Предстоят большие расходы. И примас заинтересован в перенесении в новый собор какой-нибудь замечательной реликвии…
– …чтобы привлечь как можно больше верующих и расходы окупить, – пробормотала Анкрен.
Китцеринг поморщился. Сказанное подразумевалось, но произносить этого вслух не следовало.
– А вы можете сказать, какое дело привело вас в Эрденон? – спросил он Мерсера.
– Пока нет, но у меня есть основания считать, что преступление, которое мы расследуем, связано с событиями гражданской войны, а может, и еще более ранними.
Об этом Мерсер еще не говорил своей спутнице, но она ничем не выдала удивления. Возможно, она и не была удивлена – Мерсер и прежде замечал, что Анкрен мыслит с ним сходно.
– Речь идет о событиях в Эрденоне?
– Вполне вероятно.
– Странно. Я согласен, что в те времена в нашем несчастном городе, как и во всей провинции, совершалась целая череда чудовищных преступлений, но мне трудно связать их с днем нынешним, когда все раны, слава богу, затянулись. Неужто кто-то выжидал, пока не сменятся поколения?
– Вот именно. Поколения сменились, живых участников событий почти не осталось. Поэтому я и говорю с вами – вы все же коренной житель Эрденона, слышали рассказы отца, читали документы…
– Лучше б не читал. Одни постановления Сверре Дагнальда чего стоят. И подумать только, именно эта часть архивов не погибла в огне! Тогда представителей старейших цехов – от простых ремесленников до старшин, воспротивившихся кабальным поборам, – велено было топить в озере Бирена, чтобы не тратить на них дерево для виселиц! Потому что виселиц на всех не хватало! И ведь вывозили на середину озера и топили…
– Это Сверре Дагнальд, насколько я помню, устроил посмертное глумление над телом Альдрика Эрденонского?
– Нет, генеральный судья, Вирс-Вердер. Он был следующим за Дагнальдом герцогом… или самозванцем, теперь уж не понять. Дикость, совершенная дикость. А считаем себя древней и цивилизованной нацией.
– Не стоит так сокрушаться. В других государствах в те же времена дела обстояли не лучше, а, пожалуй, гораздо хуже. Французы священную особу монарха по всему королевству гоняли, как зайца. У англичан и того ужаснее – короля злодейски лишили жизни, и не ядом и кинжалом, а всенародно, на плахе, по приговору суда! О кровопролитии в германских землях вообще лучше не вспоминать.
– А вы что молчите, сударыня? – спросил Китцеринг. Очевидно, он жаждал утешения также и с этой стороны.
– Мне все равно. Меня мало волнует то, что происходило до моего рождения, да еще в европейских странах.
– Вы говорите так, будто родом невесть откуда, – оскорбленно заявил Китцеринг.
– Совершенно справедливо. Я из Дальних Колоний. Из самых что ни на есть дальних.
Это может быть как правдой, так и ложью, философски отметил про себя Мерсер. Роберта же не предупреждали, что не следует спрашивать о прошлом.
– Кстати, я вспомнил еще одну новость… забавную… и, возможно, имеющую касательство к истории преступлений, только не уголовных. Эрденон почтила своим вниманием Мария Омаль. И не просто посетила нас, а намерена здесь поселиться.
– Вот как?
– Очевидно, для имперской столицы ее прелести уже устарели, но в столице провинции она еще пользуется успехом. Она купила Обезьяний дом – это старинный особняк, принадлежавший фаворитке одного из последних Йосселингов, и едва ли не единственное строение с довоенных времен вблизи площади Розы. Такая блистательная наглость вкупе с уважением традиций многих здесь восхитила. Ей не постеснялись нанести визиты самые чванливые господа – об офицерах местного гарнизона, литераторах и модных проповедниках и говорить нечего…
– Мария Омаль, – задумчиво сказал Мерсер. – Конечно, я знаю о ней, даже мельком видел в Тримейне, правда, представлен не был. А ведь она наверняка прекрасно осведомлена о некоторых событиях прошлого и настоящего…
– Тут я ничем помочь не могу. К ней в дом я не вхож – недостаточно богат, или знатен, или образован…
– Я тоже. Неважно. Сошлюсь на рекомендацию нашего общего знакомого.
– Кого же?
– Капитана Бергамина. Он посещал ее салон в Тримейне, даже вывел в одном из своих романов, причем в самом лестном свете – волшебница Риккиарда в «Зачарованном замке», помните?
– Я не читаю романов. Но о Бергамине мне сразу следовало вспомнить. Он был у нас в этом году по пути из Тримейна, перед тем как вернуться к себе в Открытые Земли. Просил у генерал-губернатора субсидий на постановку своей новой трагедии.
– И получил?
– Нет. Его превосходительство поощряет служителей муз, но пьесы Бергамина ему не нравятся. «Чем меньше вы будете отвлекаться на сочинение трагедий, – сказал он капитану, – тем больше напишете романов и доставите нам удовольствия». И Бергамин удалился с унылым видом; впрочем, у него всегда унылый вид.
– Итак, наша беседа оказалась плодотворной, я благодарен за нее не менее, чем за обед.
– Всегда к вашим услугам. А если вы, сударыня, как и мой дорогой друг Мерсер, намереваетесь вести светскую жизнь, то вам не мешало бы обновить гардероб. Для Дальних Колоний… самых дальних… это платье, может быть, и подходит. Но никак не для столицы провинции.
… – Ну вот, а ты не верил, что мне приходится тратиться на наряды, – сказала Анкрен, когда они поднялись к себе.
