Тут же вынырнула неведомо откуда Кружевница – физиономия еще грязнее, чем обычно, и украшена свежими царапинами, на волосы и безрукавку налипла солома.
– Что так долго? – рявкнул Пандольф, успевший нацепить перевязь с петриналем. – Ползком ты по крыше ползла, что ли?
– Да, а что? Я тебе не попрыгунчик, с верхотуры прыгать…
Сигвард пресек очередное препирательство. Он был уже в седле и протягивал руку Кружевнице.
– Хватит разговоров! Дом уже занялся.
– И здешние не станут разбираться, кто прав, кто виноват, – подхватил Перегрин.
Его правота была очевидна. Кружевница даже не стала отстаивать преимущества пешего хода. Пыхтя, она подтянулась и уселась позади Сигварда, вцепившись в его поясной ремень.
Так они покинули Орешину, еще недавно столь гостеприимную. Как раз вовремя – ибо местные жители, позабыв про запреты, правила и ритуалы, устремились тушить пожар, пока он не перекинулся на соседние дома, а заодно добивать деморализованных рудничных.
Путники не хотели уезжать вечером, а пришлось убегать ночью. Правда, не в полной темноте. Зарево освещало путь.
– Ничего себе, сходили на праздничек! – пробормотал, оглянувшись, Ингоз.
Никто ему не ответил, да и не нужен был ответ.
Глава 6
Вода и камень
Когда они снова удалились в лес и стало ясно, что погони нет, остановились передохнуть. Кружевница сползла на землю и тут же завалилась спать. Остальных подобная наглость скорее порадовала. Не пришлось выслушивать рассуждений на тему: «Говорила же я!» Но прочим, прежде чем спать, нужно было решить, что делать.
– Худо у вас разведка поставлена, – укорил Сигвард представителей Дороги.
Возразить было трудно, но Ингоз все же возразил:
– Да не было у них прежде ничего подобного! Иначе мы бы знали!
– Возможно, и не было, – сказал Перегрин. – Я слышал, как этот… мастер говорил о плохом годе и что жертвы нужны не такие, как раньше… Или что-то в этом духе. Не исключено, что прежде они обходились мордобоем и возжиганием костров.
– Вот, и мэтр подтверждает…
Но Сигвард не дал себя сбить:
– Если раньше Куаллайд не был, согласно вашим утверждениям, врагом Дороги, то теперь врага мы нажили. Даже если владелец рудника во всю эту хрень с кобольдами не верит, мы лишили его старшего мастера.
– Да старый козел сам сдох!
– Это ты Куаллайду будешь доказывать. Или охранникам его.
– Наплевать! Что они без Гархибла смогут!
– А ты уверен, что Гархибл погиб? Я этого не видел.
Ингоз промедлил с ответом, придумывая, как получше уесть Сигварда, чем дал возможность высказаться Пандольфу:
– Помер Гархибл, не помер, разницы нет. Помер – так парни его еще злее будут. Это вот все она виновата! – Пандольф ткнул пальцем в сторону мирно спящей Кружевницы. – На кой черт ей понадобилось гранату бросать?
– Вообще-то она спасала вам жизнь, – уточнил Перегрин, но для Пандольфа это прозвучало неубедительно.
– С какой стати? Без нее бы справились. Нечего было лезть, только хуже все сделала. Говорю я – все зло от баб!… Так о чем бишь я? В общем, сядут они нам на хвост, как пить дать.
– Нечего каркать! – укорил напарника Ингоз.
– Я не каркаю. А сдается мне, пришла пора, ради которой я с вами и потащился.
– Идти за помощью?
– Верно. Может повернуться так, что придется вас прикрывать. А то и отбивать.
– Мы тебе не мяса шматы, чтоб нас отбивать, – не сдержался Ингоз.
– Пока еще. Но будете, если вовремя не подоспеть. А кроме того, ежели здесь такая пакость творится со смертоубийствами, надобно, чтоб Воллер об этом знал.
– И то, – на сей раз Ингоз согласился. – Пожалуй, надо ему сообщить.
– Что ж, поезжай, – сказал Сигвард. – Поскольку сейчас мы будем продвигаться лесом и путать следы, искать ты будешь не нас, а наших преследователей – если они будут.
– В точку. Вы пойдете тихо, а вот они наверняка двинутся с шумом и треском. Если, конечно, Кружевница допрежь ничего такого не учинит. Ладно, устал я, наутро ехать надо, а до утра всего ничего…
– А то другие не устали! Меньше оглоблей надо было махать!
– Это не оглобля была, слепота карнионская!
– Спите! – приказал Сигвард. Именно приказал, а не предложил. Перебранки Ингоза и Пандольфа утомляли его больше драк и погонь. – Я посторожу.
– А я сменю вас, – предложил Перегрин. – Все равно ведь не засну.
Спустя несколько минут Ингоз и Пандольф уже дрыхли. Перегрин тоже улегся, завернувшись в плащ, а Сигвард остался сидеть. Но усталость брала свое, и через некоторое время он почувствовал, что глаза начали слипаться. Чтоб стряхнуть сонливость, он встал и прошелся кругом, прислушался и осмотрелся. Ничего не было слышно, кроме фырканья лошадей и храпа сотоварищей. У Пандольфа получалось густо и басовито, а у Ингоза с присвистом. Спящая Кружевница не казалась порождением преисподней, несмотря на сажу на лице. Может, как раз из-за этого вид у нее был совсем беззащитный. Сигвард почему-то вспомнил младшего брата. Но брат сейчас был на вражеской стороне, и он прогнал эти воспоминания.
А вот Перегрин, как и грозился, не спал – глаза у него были открыты. Когда он заметил взгляд Сигварда, то приподнялся и сел.
– Отдыхайте, капитан. Вы это заслужили. Вам нынче пришлось приложить немало сил, чтобы спасти наши жизни.
– Не мне одному. – Сигвард сел рядом с Перегрином. – И прежде, чем я передам вам стражу… Я не верю, что старший мастер загнулся сам в такой подходящий момент. В убийство посредством волшебства я тоже не верю. У меня не было времени разглядывать покойника, но все же – чем вы таким в него запульнули?
– Откуда в вас такая недоверчивость, капитан? Вроде бы молодой еще человек…
– Просто я буду спокойней спать, зная, что на часах – человек не безоружный. А никакого оружия при вас я прежде не примечал.
– Ну, если взглянуть с этой точки зрения… – Перегрин вытащил из-за пазухи предмет, который большинство людей приняли бы за флейту. Но Сигвард к большинству не принадлежал.
– Не знал, господин Перегрин, что вы разделяете развлечения тримейнских придворных щеголей.
– Вам известно, что это такое?
– Сарбакана, бласрор или граватана. Духовая трубка, одним словом. Бьет мелкими стрелками.
– …а в Италии ее называют сербоната. Удивлен вашими познаниями, капитан. На войне – по крайней мере в европейских войнах – это оружие совершенно бесполезно, а к придворным развлечениям вы вряд ли причастны.
– У меня был друг, которому приходилось путешествовать по Италии и Испании, а также бывать при дворе. Он и рассказал.
