– Но семья господина Роуэна проживает не здесь! Чтобы добраться до нее, не нужно было покидать Нессу.
– Ах, сударь, я прекрасно знаю, где живет моя тетушка! Но это известно и адмиралу. Оттого-то я и не направилась ни в резиденцию Роуэнов, ни в загородное их поместье. Там бы меня сразу нашли. Поэтому я устремилась в земли, прежде именуемые Заклятыми. Здесь господин Роуэн в силе, адмирал же власти не имеет.
– Умно, – похвалил ее Перегрин. – К сожалению, вы попали в эти края не в лучшие времена. Открытые Земли на грани военных столкновений… мятеж, поднятый беглыми каторжниками… Я восхищаюсь вашей храбростью, барышня Тионвиль. Благородная девица, одна, среди стольких опасностей…
Она опустила глаза.
– Вообще-то я не совсем одна. Прежний слуга моего отца последовал за мною, дабы охранять и защищать.
– Рад слышать, что верность – еще не забытое слово в Карнионе. Серк!
Голова приказчика просунулась в дверь.
– Проследи, чтобы слугу госпожи провели на кухню и накормили.
– Да он уж сам туда приперся, – хмыкнул Серк. – Холодно, говорит, дождь того и гляди пойдет…
– Да, Галвин встречает меня безрадостно, – грустно произнесла Аглавра. – После столь отвратительного пути, когда я скрывалась от соглядатаев адмирала, ночевала на голых досках, голодала и была лишена общества, подобающего моему полу, – и лишь для того, чтобы узнать, что господина Роуэна нет в Галвине!
– Если вы о женском обществе, то здесь, увы, помочь нечем – в этом доме нет женской прислуги. Что до прочего, то вы можете отправить Джиллиарду Роуэну послание. Серк – тот молодой человек, которого вы только что видели, – позаботится, чтобы хозяин получил его как можно быстрее.
– О господин Перегрин, вы утешили меня! Но… меня здесь никто не знает… и пристойно ли будет, если я останусь с вами в этом доме?
– Насчет этого не стоит опасаться. Я уже достаточно стар, и мое соседство не может бросить тень на репутацию молодой девицы.
– И все же… оставаться здесь в отсутствие хозяина… это, право, нехорошо. Меня станут осуждать.
– Кто? Здесь не Несса, сударыня, нравы в Галвине гораздо проще.
– Я слышала, здесь поблизости есть монастырь с правом убежища, может быть, там…
– Это никак невозможно. Было невозможно даже раньше, поскольку это мужской монастырь. Но… разве вы не слышали о том, что случилось с аббатством Святой Евгении?
Аглавра нахмурилась.
– Я слишком спешила, чтобы прислушиваться к пересудам.
– Монастырь захвачен неизвестными злоумышленниками.
– Что? – Она вздрогнула. – Вы упоминали каторжников, бежавших с рудника Куаллайда. Это они?
– Нет. От тех мы, по крайней мере, знали бы, чего ожидать.
Аглавра смотрела на Перегрина в неподдельной растерянности.
– Лучше подумайте вот о чем, – пришел он ей на помощь. – Вы сказали, что не поддерживали отношений с Роуэнами… вероятно, и не предупреждали о своем приезде.
– Именно так.
– У вас есть что-нибудь, способное удостоверить ваше родство? Какие-нибудь письма, портреты?
– Но… разве моего слова не достаточно?
– Простите, если это звучит жестоко, но господин Роуэн – промышленник, а подобные люди недоверчивы. Ему понадобятся доказательства. Хотя бы фамильное кольцо, например.
– Кольца нет, но есть медальон с гербом Керлианов – он достался мне от матушки. – Аглавра вытащила из-за ворота цепочку с медальоном. Расстегнуть замок было затруднительно, а просто снять цепочку мешал берет, по-прежнему украшавший голову гостьи. Поэтому Перегрину пришлось придвинуться, чтобы рассмотреть рисунок на медальоне.
– Да, надеюсь, этого будет достаточно.
– И снова вы утешили меня! Надеюсь, этот медальон окажется моим счастливым талисманом.
– Хорошо, когда есть счастливый талисман, – многозначительно улыбнулся Перегрин.
– А у вас он есть?
– Возможно. Вот, например. – Он вынул из кошеля черную резную фигурку, изображавшую зверька с острой оскаленной мордой и пушистым хвостом.
– Лисичка! Какая прелесть! – Аглавра взяла в руки фигурку, повертела перед глазами. – Или это кошка?
– Это гулон, сударыня. Здесь этот зверь не водится. Есть у нас, стариков, причуды – тащить из дальних краев вещицы, ничего не стоящие, но дорогие… как память.
Аглавра положила талисман на стол и придвинула его к собеседнику.
– Итак, что вы посоветуете мне, господин Перегрин?
– Обычно люди приходят ко мне, чтобы узнать будущее. Зная ваши обстоятельства, я мог бы попробовать прочитать его… не требуя платы.
– Благодарю вас за великодушие, но… – Она помрачнела. – Я не могу принять ваше предложение. Не сочтите меня неблагодарной, однако я верю, что пытаться узнать сокрытое – грех. Все что делается, делается по воле Божией, а ее нельзя предугадать.
– «И к гадателям не ходите», верно?
– Что?
– Я имел в виду – это противоречит вашим религиозным принципам.
– Вы подобрали нужные слова. Но во всем остальном я готова следовать вашим советам.
– Ваши вещи остались на постоялом дворе?
– Да.
– Скажите своему слуге, чтоб он перевез их сюда. А я тем временем поговорю со здешней прислугой, чтобы вас разместили до возвращения Роуэна. А там уж он сам решит, что делать дальше.
– О, как мне вас благодарить!
– Ни слова об этом. Зовите слугу.
ИЗ ЗАПИСЕЙ ПЕРЕГРИНА
«Она не прошла испытания. Так что ее осведомленность имеет причины, которые (зачеркнуто).
Но не прошла испытания и Сайль. Почему же она сумела ощутить линию силы? Или я ошибаюсь и способности второго-третьего поколения проявляются избирательно?
Я должен найти их. Другой возможности может не представиться. Впрочем, есть еще те, в монастыре…»
– Это кончится когда-нибудь или нет?! – возопил Ингоз.
– Уж больно ты нежен. – Сигвард появился в дверях. – То тебе станок спать мешает. То зельями воняет, отравиться боишься. Любая девица тебе позавидует.
– У нас, у карнионцев, душа утонченная, натура деликатная, не то что у некоторых… – Ингоз выпрямился. Его лицо раскраснелось – не от горячности, а от жара костра. В эти дни на него легли все заботы по приготовлению пищи. Ибо Сайль, по определенным причинам, была потеряна для человечества. – А ты б сообразил… глухаря подстрелил, так уж и герой…
– Ну, не одной же рыбой давиться.
– Так уж вы и давились. Жрали так, что за ушами трещало… но я не про то! Там же порох в пристройке. Точно знаю, сам привозил! И не только порох! А она там с огнем сидит. Нас же в клочья разнести может!
