– А охранными заклинаниями вы не пользуетесь? – спросила я, пока он открывал запоры – по-моему, их было не меньше десятка.
– Традиционные не годятся, а новые... я работаю над этим... – Он отпер дверь, приоткрывавшуюся с чудовищным скрипом, и мы вошли.
Внутри было темно, но, как выяснилось, у самой двери на крюке висел фонарь, который Бланко и зажег. Перед нами высветилась лестница.
– Наверху – моя лаборатория, – объяснил доктор, – туда я не пускаю никого. Наш путь лежит в виварий. Вы посмотрите на моих воспитанников, а я посмотрю на вашу реакцию. Заодно и покормим их.
– А что они едят?
– Все! – гордо заявил доктор, и, подумав, добавил: – И всех.
Воняло. Очень сильно. Но меньше, чем я ожидала.
– У нас тут, благодаря любезному Дрэкуле, хорошая канализация, – пояснил доктор. – Ему тоже нужен исходный материал для исследований.
Он отпер еще одну дверь, поднял фонарь. И я увидела множество глаз, смотревших на меня из-за решеток.
– Да ведь это тюрьма, доктор!
– Ни в коем случае, – оскорбленно откликнулся Бланко. – Это виварий. Воспитанники имеют право на прогулки, мы отправляем их с поручениями, они получают полноценное питание. А в вольерах они находятся ради собственного блага. Чтоб не причинили вреда друг другу.
– Хозяин свежака привел, – пробасил кто-то из мрака.
– Молчать, скальпелевы дети! Опять на стол захотели? Сейчас всех покормим... Мадам, подержите-ка фонарь, – он вытащил из угла жестяные ведра. – Ну-ка, что здесь у нас? Брикеты от щедрот доброго Дрэкулы... Отходы с кухни...
– Не хотим брикеты! – завопили из вольеров. – Мяса хотим!
– Мя-са! Мя-са!
– И кровушки... – тоненько пропищал кто-то.
– Ишь, разбаловались! А ну, повторить первое правило: лопай, что дают!
– Лопай, что дают, – подхватили нестройные голоса, – это закон. Мы уже не люди!
– Дальше! А не то еды не получите!
– Делай, что велят. Это закон. Мы уже не люди!
– Своего мнения не иметь. Это закон. Мы уже не люди!
– Никого не жалеть, никого не щадить. Это закон. Мы уже не люди!
– Достаточно! Будем кормиться. Для тех, кто хорошо себя вел, здесь есть рубленая собачина. А кто вякнет – заставлю весь канон от начала до конца повторять.
Из-под решетчатых дверей вольеров выдвинулись лотки, и доктор начал раскладывать по ним еду, иногда поясняя мне, непросвещенной, что я вижу. А видела я существ, которые с трудом поддавались описанию. Ночь в Торговище ко многому меня подготовила, но не к вервольфу со щупальцами, например. Или к котолаку с жабрами и ластами. («Это будет морской кот», – прокомментировал доктор.) Над людьми он изощрялся особо, благо их было проще всего достать, приставляя им части тел зверей, усаживая иглами, словно ежей, наращивая конечности. По причинам личного свойства я пристально вглядывалась в лица и морды, подавляя желание нарубить на лоток еще кое-что кроме собачины.
– Как я погляжу, у вас тут только мужские особи?
– Естественно. Я же готовлю идеальных солдат. Впрочем, на самом деле они бесполы. Ничто не должно отвлекать их от исполнения приказов.
Нет, я его точно порублю в куски. На такое зверство по отношению к живым существам даже я не способна.
– И все это совершили вы в одиночестве?
– Да. Это я свершил своим искусством. Правда, раньше у меня был ассистент, но он проявил излишнее самомнение... да вон он, с ослиной головой! А рядом – обратите внимание, нечто новое – модель «разведчик-диверсант», иначе говоря, хоббит-упырь. Вы не представляете, какие были сложности с исходным материалом! Опять же, всякие профаны лезут со своими советами и указаниями, хоть на необитаемый остров удаляйся... Ах да, о чем бишь я?
– Я спрашивала, работаете ли вы один.
– По преимуществу. Хотя в лаборатории мне иногда ассистирует Трибунале.
– Этот горбун? Он тоже один из ваших воспитанников?
– До некоторой степени. Я проводил над ним опыты, не всегда удачные. Но он доволен. Да вы и сами вскоре узнаете... Что ж, пока достаточно. Кажется, воспитанники сыты, отходы отсюда откачиваются по трубам. Идемте. Вы хорошо показали себя, не хлопнулись в обморок, как другие. Впрочем, этого следовало ожидать...
И мы покинули виварий. Гверна здесь не было, поэтому доктор ушел живым. Пока живым. Хотя, при наличии в замке мастера по изготовлению зомби, убивать доктора потребно будет с особой тщательностью. Но мне стоило больших трудов сохранить выдержку во время кормежки, когда Бланко произнес: «А это поркентавр, он же свинкс служебно-розыскной, пробный экземпляр». Тварь, характеризованная подобным образом, имела кабанье туловище и человеческую голову. И голова эта, несмотря на искусственно наращенные клыки, принадлежала брату Удо.
Визит в виварий произвел на меня большее впечатление, чем мне бы хотелось. И остаток дня, посвященный устройству на новом месте, я проходила совсем смурная. Мне выделили комнатенку, немногим отличавшуюся от той, в которой я провела неполный день в гостях у Бобоану. Окно, правда, не было зарешечено, зато выходило на реку Авжеж. Стекая с горы, здесь она имела течение бурное, и соваться в эту воду, не зная броду, было бы неразумно. Прыгать сверху, видя торчащие из воды скалы – тоже.
Зато в комнате имелся камин. Собственно, по старым обычаям, только поэтому конура эта и могла именоваться комнатой, изначально это слово звучало как «камината». И была почти настоящая кровать. Точнее, козлы с сенником. Только особо разлеживаться там вряд ли предстояло. Тем более что я еще не прошла основного испытания – и что это в Сильватрансе все взялись меня испытывать? Я давно вышла из того возраста, когда сдают экзамены.
К вечеру меня снова кликнули в малую трапезную, и я пошла, хотя после кормежки в виварии мне даже думать о еде было противно. Но манкировать приглашением было нельзя, поскольку Ужоснах мог обладать необходимой мне полнотой сведений, касавшихся замка Злой Судьбы.
Увы, ландграф все еще где-то задерживался. За столом, помимо знакомых лиц, присутствовала еще пара персонажей, представленных мне как господа Популеску и Мутяну.
– Наши союзники из местных, – аттестовал их граф Дрэкула.
– Тоже перебежали от Бобоану?
– Отнюдь, отнюдь. Бобоану их бы на арбалетный выстрел к себе не подпустил, да они и сами не подошли бы. Они – проколичи. Традиционный вампиризм, конечно, признак отсталости, с этим и фон Ужоснах согласится, но мы не должны пренебрегать поддержкой местных деятелей.
– И много их тут?
– Кого?
– Деятелей. Местных, пришлых...
– Достаточно. Но не все постоянно обитают в замке, некоторые бывают лишь наездами. Сейчас вы видите сливки общества, creme de creme, так сказать.
