Тем больше причин пойти наверх прямо сейчас, решила я. В
этом году ко мне подселили другую соседку по комнате, и мне не терпелось
сказать ей «привет».
Когда я вошла в спальню, Ракель вздохнула.
— Добро пожаловать обратно в ад.
Она лежала, раскинув руки, поперек голого матраца. Большая
спортивная сумка валялась на полу, а одежда и рисовальные принадлежности были
разбросаны вокруг. Как будто она просто вытряхнула все из сумки, да так и
оставила.
— Я тоже рада тебя видеть. — Я села на край своей кровати. —
Я-то думала, ты обрадуешься хотя бы тому, что в этом году мы будем жить в одной
комнате.
— Поверь, ты — единственная причина, по которой я в
состоянии вынести мысль о том, что снова оказалась здесь. Твои родители что,
дали взятку миссис Бетани? Если да, я им обязана по гроб жизни.
— Нет, просто повезло со жребием. — В общем-то, я соврала.
Родители не просили у миссис Бетани никаких одолжений, но
людей и вампиров, принятых в этом году в школу, было нечетное количество, как
мужского, так и женского пола. И поскольку я все еще питалась нормальной пищей,
а не только пила кровь, было решено, что я сумею скрыть правду от человека,
когда мы будем вместе обедать в своей комнате, как это принято в «Вечной ночи».
Впрочем, то, что это оказалась Ракель, было действительно
везением. К тому же практически все девочки-люди, учившиеся здесь в первый год,
сделали все возможное, чтобы на следующий очутиться в другом месте. Я не могла
их за это винить.
— Ну, — сказала я, пытаясь говорить игриво, — почему же ты
вернулась? Помимо желания провести как можно больше времени в моем дивном
обществе. Вроде бы ты сюда больше не собиралась.
— Без обид, но даже надежда на твое дивное общество не
смогла бы заставить меня изменить свое решение. — Ракель перевернулась на
живот, и теперь мы с ней смотрели друг на друга. Она подстригла свои темные
волосы еще короче, чем в прошлом году, но на этот раз сходила к парикмахеру,
так что они выглядели неплохо, даже стильно. — Я сказала родителям, что хочу
попробовать поучиться где-нибудь в другом месте. Может, переехать к бабушке и
дедушке в Хьюстон и ходить в школу там. Но они даже слушать не пожелали.
«Вечная ночь» — это заведение «частное» и «престижное», и этого мне должно быть
достаточно, вот что они сказали.
— Даже узнав об Эрике...
Губы Ракель искривились в сердитой усмешке.
— Они сказали, что он, наверное, просто пытался со мной
заигрывать. Сказали, что я слишком неприветлива с парнями и должна научиться
«отвечать некоторым взаимностью».
Я в ужасе смотрела на нее. Эрик был вовсе не чересчур пылким
поклонником. Он был вампиром, твердо решившим выследить и убить ее. Ракель
этого не знала, но понимала, что он опасен. Если бы я сказала своим родителям,
что кто-то напугал меня до полусмерти, отец крепко обнял бы меня, чтобы я снова
почувствовала себя в безопасности, а мама, скорее всего, взяла бы бейсбольную
биту и отлупила того, кто посмел угрожать ее маленькой девочке. А родители
Ракели посмеялись над ней и отправили назад в школу, которую она возненавидела.
— Сочувствую, — пробормотала я.
Она пожала одним плечом:
— Я могла бы сразу догадаться, что они не станут меня
слушать. Они никогда не слушали, даже когда я...
— Когда ты — что?
Ракель не ответила. Она решительно села и обвиняющим жестом
ткнула в стенку за моей спиной.
— Это что такое? Мы любим Климта?
Я повесила репродукцию над своей кроватью. Климт так много
для меня значил, что я забыла — Ракель раньше у меня его не видела.
— А что? Тебе не нравится?
— Бьянка, эта картина — такая банальщина! Ее сейчас штампуют
везде — на магнитах для холодильника, на кофейных кружках и на всякой такой
ерунде.
— А мне плевать. — Может быть, глупо любить что-то только
потому, что оно нравится всем, но по-моему, еще глупее не любить что-то только
потому, что оно всем нравится. — Она красивая, и это одна из моих самых любимых
вещей, и это моя половина комнаты. Вот тебе!
— Тогда я покрашу свою половину в черный цвет, — пригрозила
Ракель.
— А что, неплохо. — Я представила, как мы наклеим светящиеся
в темноте звезды на стены и потолок, в точности как в моей комнате, когда я
была маленькой. — Вообще-то, это было бы классно. Жаль, что миссис Бетани нам
не позволит.
— А кто сказал, что она станет возражать? Они сделали все
возможное, чтобы эта школа выглядела жутко. Почему бы не покрасить все вокруг в
черный цвет?
Я представила себе каменные башни, выкрашенные в черное, —
пожалуй, только этого и не хватает, чтобы «Вечная ночь» выглядела как замок
Дракулы.
— Даже ванные комнаты! Даже горгулий. Не думала я, что можно
сделать «Вечную ночь» еще более жуткой, однако нам это под силу, правда?
— И все равно лучше тут, чем дома. — Когда Ракель это
произнесла, взгляд ее сделался очень странным — настолько усталым, что в эту
секунду она выглядела старше, чем все окружавшие нас вампиры, вместе взятые.
Мне хотелось подробнее расспросить ее о том, что у нее
произошло с родителями, но я не знала как. Пока я пыталась подыскать нужные
слова, Ракель резко бросила:
— Давай, помоги мне с этим барахлом.
— С каким барахлом?
— С моими вещами.
— О, — сказала я, кивнув и поднявшись на ноги. — С этим
барахлом! — И мы с ней направились к коробкам в углу и к брошенной спортивной
сумке.
После того как мы заправили ее кровать и кое-что разложили
по местам, Ракель сказала, что хочет вздремнуть. В отличие от большинства
семей, отпрыски которых поступили в «Вечную ночь», родители Ракели не были
богатыми. Ее никто не привез к парадному входу в роскошном седане. Вместо этого
ей пришлось еще до рассвета сесть в автобус, идущий из Бостона, сделать пару
пересадок, а потом дожидаться такси, чтобы добраться до школы. Она ужасно измучилась
и уснула раньше, чем я закончила шнуровать кроссовки, собираясь выйти на улицу.
Ракель учится здесь на стипендию, размышляла я, а это
значит, что на самом деле за нее платит миссис Бетани. Зачем она это делает?
Все ученики-люди попали сюда по какой-то веской причине, и
случай с Ракелью доказывает, что дело не в деньгах. Но в чем? Может, Ракель
даже важнее, чем все остальные?
Еще больше вопросов и по-прежнему ни одного ответа.
Я шла по территории школы и смотрела, как сильно изменилась
«Вечная ночь» теперь, когда прибыли остальные ученики. Люди активно общались
между собой, знакомились, выбирали себе друзей, а вампиры наблюдали за ними
лениво и пренебрежительно.
В желудке у меня заурчало. Время приближалось к ланчу. Я
понадеялась, что я — единственный вампир, у которого при взгляде на людей
возникают мысли о еде, но вполне возможно, это вовсе не так.
