— Лукас? — Я шагнула к нему.
Он стоял, засунув руки в карманы, в старой брезентовой
куртке, слишком тонкой для такой погоды. Взгляд его казался одновременно сдержанным
и немного печальным: так он смотрел на меня в первые дни в «Вечной ночи», до
того, как мы начали встречаться. Я и забыла, что сначала он сопротивлялся
нашему взаимному притяжению.
— И давно ты за нами идешь?
— Достаточно давно, чтобы напомнить Балтазару, что могу
сделать. — Лукас улыбнулся, но взгляд его остался прежним.
Балтазар и вовсе не улыбался.
— Мы должны разделиться. Если Черити снова увидит нас
вместе, я лишусь последнего шанса поговорить с ней.
Я видела, что Лукас хочет возразить, и поспешно произнесла:
— Мы разделимся. Балтазар пойдет в ту сторону, где ты ее
видел, я останусь на площади, а ты можешь проверить главные улицы города.
— Сегодня ночью я сам по себе, верно? — Лукас пожал плечами.
— Конечно, почему бы и нет? Прекрасный план.
И пошел прочь от нас, не сказав больше ни слова. Мы с ним
даже не успели коснуться друг друга.
— Он расстроен, — негромко произнес Балтазар. — Может, тебе
стоит догнать его?
Я хотела. Меня тянуло к Лукасу, но я воспротивилась.
— У нас есть план, и мы будем его придерживаться. Если через
пару часов не найдем никаких признаков клана Черити, может, съездим в
какой-нибудь близлежащий городок.
Балтазар поднял воротник пальто.
— Спасибо. Я это ценю. — И через несколько секунд тоже исчез.
Я осталась одна. Я вовсе не ожидала, что Черити меня снова
найдет, тем более поблизости и ее брат, и ее враг. Поэтому я просто стала
прохаживаться взад и вперед по улице, дрожа от холода и временами бросая жадные
взгляды на близлежащую кофейню. У меня было время разобраться, что происходит.
Лукас на меня рассердился. Но не из-за Балтазара же, правда?
У него нет никаких причин ревновать. Едва подумав об этом, я тут же вспомнила,
как близко друг к другу мы шли, когда Лукас нас окликнул. Щеки мои запылали, и
я поскорее отогнала это воспоминание. Нет, не может быть, чтобы дело было в
этом, решила я. В последнее время Лукас вообще гораздо вспыльчивее, чем раньше,
он мог рассердиться на что угодно. Я уже устала от того, что он вымещает свое
плохое настроение на мне.
И когда я начала злиться по-настоящему, мое внимание привлек
золотистый всплеск чуть дальше по улице. Длинные белокурые волосы... что-то
знакомое в походке...
Черити?
Но это была не Черити. Это была Кортни.
Кортни шла по тротуару у дальнего конца площади, направляясь
в сторону уютного жилого райончика, который я заметила еще в свой прошлый
приезд сюда. Она оделась очень странно: в старые джинсы, мешковатый черный
свитер и серое свободное пальто. Это сразу напомнило мне, как по-дурацки я
вырядилась для своей любительской попытки грабежа перед началом учебного года.
И тут до меня дошло, что Кортни делает то же самое, что
делала тогда я: она что-то вынюхивает. Она с таким ехидством рассказывала мне о
том, что Балтазар якобы ходит налево. Неужели она выслеживала нас сегодня? А
вдруг Кортни подозревает правду? Нельзя, чтобы она нас поймала, тем более
сейчас, когда Лукас так близко. Если Кортни его увидит, все пропало!
Я торопливо пошла за ней. Кортни ни разу не оглянулась,
поэтому я даже не пыталась прятаться. Очевидно, меня она не видела. Может быть,
выслеживает Балтазара? Именно здесь он и собирался искать сестру. Я озиралась,
высматривая его, пока мы проходили мимо старых деревянных домов, во дворах
которых было полно всякой всячины, какой всегда много там, где живут люди:
перевернутый детский велосипед, качели на крыльце, белая купальня для птиц на
пьедестале... Кортни вроде бы не обращала на все это ни малейшего внимания и не
искала ни Балтазара, ни кого-либо другого. Похоже, она точно знала, куда идет.
Она замедлила шаг, приблизившись к светло-голубому дому, из
всех окон которого лился свет. Даже за полквартала я слышала доносящиеся оттуда
музыку и смех, а когда подошла ближе, увидела, что там много людей, и все они
бродят с тарелками или бутылками пива. Под потолком парили воздушные шарики.
Кортни присела на корточки за кустами рядом с большим окном,
глядя на происходящее внутри. Я не могла подобраться к ней ближе, чтобы точно
выяснить, чем она занята. Оставалось только наблюдать.
Она что, выслеживает кого-то? Раньше я и подумать не могла,
что кто-то, пусть даже такой подлый, как Кортни, запросто может убить человека.
Но теперь я была не так уверена в вампирах, как раньше. У меня по спине
побежали мурашками.
Я подкралась ближе и услышала, как люди в доме запели «с
днем рожденья» какой-то Николь. Кортни не шелохнулась; она сидела совершенно
неподвижно, с поднятым лицом, на которое падал золотистый свет из окна. Теперь
нас разделяли каких-то десять футов.
Сначала я не обратила никакого внимания на небольшую комнату,
ближайшую ко мне, — когда начали петь, из нее все вышли. И тут я краем глаза
зацепилась за что-то знакомое. Улыбка Кортни!
Прижавшись лицом к стеклу, я поняла, что на пианино среди
многих других фотографий стоит снимок Кортни. В яркой красно-белой форме группы
поддержки, с кудрявыми волосами, собранными в хвост сбоку, — такие прическа и
макияж были модными в восьмидесятых годах. Когда Кортни еще была жива.
Это ее семья. Это ее дом.
Песня закончилась, раздались радостные возгласы и
аплодисменты. Я оглянулась на Кортни. Она тоже хлопала в ладоши, только
беззвучно, и глаза ее влажно блестели.
Люди стали возвращаться в комнату, в которую я заглядывала,
пришлось быстро присесть, но я успела заметить женщину лет сорока с белокурыми
волосами, сколотыми в практичный узел, и дружелюбной улыбкой; я потрясенно
осознала, что женщина была постаревшей копией Кортни. Вероятно, ее сестра.
— Ты!
Я вздрогнула. Кортни оглянулась, вероятно наблюдая за
празднующими, и увидела меня.
— Ты что здесь делаешь? Ты, тихоня паршивая! — Лицо Кортни
исказилось в гневной гримасе, хотя щеки ее все еще блестели от слез. — С чего
это ты решила, что имеешь право подглядывать за мной?
— Я не подглядывала... я не хотела... — Но я подглядывала и
хотела, и ничего не могла ей объяснить, не сказав лишнего. — А как ты попала в
город? Полагается получить разрешение миссис Бетани, чтобы покинуть кампус!
— Есть грузовичок из прачечной, на котором можно уехать, и
ты сама могла бы это заметить, если бы не была такой тупой! — Вцепившись в мой
локоть, Кортни поволокла меня прочь от дома. Она не хочет, чтобы ее увидели,
поняла я. Люди в доме знали только то, что Кортни умерла четверть века назад, и
больше ничего. Если они увидят ее, восставшую из мертвых, вампира, — даже
представить себе не могу, как они отреагируют. Наверное, и Кортни не может.
