Я всегда говорила себе, что Балтазар — всего лишь друг. И
понимала, что не люблю его так, как люблю Лукаса. Не знаю, смогу ли я
когда-нибудь снова полюбить так беззаветно.
Но за этот год я привыкла во всем полагаться на Балтазара.
Доверять ему. Теперь он был, пожалуй, моим самым близким другом. И я никогда не
делала вид, что не считаю его привлекательным — это просто невозможно.
Мне вспомнилось, как Лукас поцеловал меня в обсерватории,
под звездами, и тоска по нему сделалась такой острой, что стало больно.
Воспоминание накрыло меня в тот момент, когда я потянулась в шкафчик за
стаканом, и отвлекшись, я его выронила. Стекло, зазвенев, разбилось, я стала
собирать осколки и порезалась.
— Ой-ой! — заскулила я, глядя на окровавленный палец.
Балтазар в мгновение ока оказался рядом со мной.
— Ох ты. Но вроде бы ничего страшного. — Он быстро собрал
осколки и выбросил их в урну.
— Нет, мне просто нужен бинт. — И тут я подумала...
Мы стояли близко друг к другу, настолько близко, что тела
наши почти соприкасались. Вместо того чтобы открыть кран и подставить палец под
струю воды, я нерешительно подняла руку, и она оказалась рядом с губами
Балтазара.
Я застала его врасплох; ему потребовалось не меньше секунды,
чтобы понять, к чему я клоню. Потом он сомкнул пальцы у меня на запястье и взял
мой палец в рот, пробуя мою кровь. Он закрыл глаза. От прикосновения его языка
к моей коже что-то внутри меня перевернулось, дыхание перехватило.
Буквально через секунду Балтазар отодвинул мою руку от своих
губ. От пореза осталась только розовая полоска.
— Все в порядке? — спросил он.
— Да. — Я чувствовала невыносимую незащищенность.
Кровь дала Балтазару возможность заглянуть в мои мысли; он
только что пережил те же эмоции, что испытывала я. Интересно, показались ли они
ему такими же противоречивыми, как и мне?
— Что ты видел?
Балтазар все еще удерживал мою руку в своих, его крупные
пальцы полностью обхватывали мое запястье.
— Просто любопытство, и все. Мне досталось слишком мало
крови, чтобы по-настоящему понять тебя. — Голос его звучал на удивление жестко.
— Когда ты в конце концов разделишь с кем-нибудь кровь, ты поймешь, в чем
разница.
Я вспомнила, как уловила намек на чувства Балтазара, когда в
ночь Осеннего бала лизнула его палец. За этим кроется большее, куда большее, о
чем я даже не догадываюсь, — истинные тайны вампира.
Вот что значит быть вампиром.
Когда-то я спрашивала, должна ли я обязательно стать
вампиром, хотя вроде бы и сама этого хотела. Но теперь, потеряв Лукаса, я не
желала даже задумываться над этими вопросами. Меня уже тошнило от того, что мне
неизвестно, что я такое, как себя вести, что думать. Если я сумею понять, что
значит быть вампиром, может быть, все эти вопросы отпадут сами собой. Я
посмотрела на Балтазара и прошептала:
— Выпей моей крови.
Он не шелохнулся, но я почувствовала в нем перемену — своего
рода напряжение, которое словно наэлектризовало воздух между нами.
— Ты имеешь в виду — прямо сейчас?
— Сегодня вечером сюда никто не придет. Мы одни и можем
делать все, что захотим.
— Я не об этом. — Его глаза вспыхнули, и я почувствовала
приятную слабость и страх, как в мгновение перед тем, когда твоя машинка на
американских горках обрушится вниз. Он провел двумя пальцами по моей щеке. —
Бьянка, ты уверена?
— Я уже сказала. Да. — И тут смелость покинула меня, потому
что я понятия не имела, как это происходит. — Мы просто... ты...
Что нужно сделать — может, просто отвернуть воротник блузки
и позволить ему укусить меня? Или он укусит меня в руку? Я не знала и
чувствовала себя полной дурой.
— Тебе лучше лечь. Иногда от этого кружится голова. —
Балтазар сжал мою ладонь. — На диван?
— Хорошо, — ответила я, тряхнув головой, как будто ничего
особенного в этом нет.
Глупо, конечно, потому что на самом деле это было очень
серьезно, и мы с Балтазаром оба это понимали. Но я просто ничего не могла с
собой поделать.
Пока мы, держась за руки, шли к дивану, ноги мои дрожали.
Балтазар порылся в одном из шкафов и вытащил парочку темных полотенец.
Компьютер перешел в режим ожидания, монитор погас, и в кабинете сделалось
темно, но я не стала зажигать свет. Будет проще, думала я, если все произойдет
в полумраке.
— Тебе, наверное, лучше... Я не хочу испортить твою блузку,
— произнес Балтазар сдавленным голосом.
Он уже расстегивал манжеты на своей рубашке.
— Ну да. — К счастью, под кружевной блузкой на мне был
топик.
Я отвернулась от Балтазара, расстегнула блузку и положила ее
на стул. Хотя топик и юбка выглядели куда более скромно, чем то, что я надевала
на пляж, мне казалось, что я полностью раздета.
Повернувшись, я увидела, что Балтазар уже снял рубашку. Я
никогда раньше не видела его обнаженного тела. От одного взгляда на широкую
грудь, скульптурно вылепленные плечи, мускулистую талию мне захотелось к нему
прикоснуться. Мне показалось, что он чуть не в два раза шире меня и закроет
меня целиком.
Я к нему не прикоснулась; я вообще ничего не сделала.
Балтазар расстелил полотенца на диване.
— Ну вот. Ложись.
Послушавшись, я пристроила шею так, чтобы кровь могла
полностью впитаться в полотенца, но мне все время казалось, что я двигаюсь, как
в замедленной съемке. Балтазар лег рядом со мной. Сердце мое колотилось так,
что мне казалось — оно сейчас просто разорвется.
Балтазар провел рукой по моим волосам, ласково улыбнулся и
спросил уже более спокойно:
— Волнуешься?
— Вроде того, — призналась я.
— Не надо. Обещаю, я буду хорошо о тебе заботиться.
— Чем дольше мы ждем, тем сильнее я нервничаю.
— Ш-ш. — Балтазар поцеловал меня в лоб и начал поцелуями
прокладывать дорожку к изгибу шеи.
Первое же прикосновение его губ к моей коже заставило меня
напрячься. Он погладил меня по руке и замер. Я поняла — он ждет, чтобы я
расслабилась и привыкла к его близости.
Никогда я к этому не привыкну! Казалось, что потолок
опустился ниже, словно все вокруг меня сжимается. Я понимала, что это не
превратит меня в вампира — только человеческая кровь, которую пьешь до тех пор,
пока человек не умрет, способна это сделать, но все равно чувствовала, что
пересекаю черту.
Я заставила себя расслабиться. Балтазар резко вдохнул и
укусил.
Ой, ой, как больно! Я вцепилась в его плечи, пытаясь
оттолкнуть, но тут сделалось уже не так больно, и я почувствовала, как что-то
сильно-сильно тянет. Это моя кровь переливается в него. И хотя тело мое не
шевелилось, мне казалось, что я раскачиваюсь взад и вперед, взад и вперед,
голова кружится, меня убаюкивает, и хочется еще.
