Ректор.
Он не болен. Он напуган, напуган до ужаса. А ведь он ничего не знает. Не может знать. Меж тем назревает реальная опасность. Причем, не ясно, в чем она заключается.
Хорошо. Стуре в последний раз сумел принести какую-то пользу. Дальше нужно использовать другого. И попечение о принцах отложить.
Принцы – это мелочь.
Все мелочь, кроме человека из Аль-Хабрии.
12. Эрденон. Герцогский дворец.
Новый год в герцогстве Эрдском отмечали в сентябрьские календы. Этим Эрд, как всегда, рьяно отстаивавший собственные обычаи, отличался от королевского домена, где год начинался с Пасхи, и южных земель, ведущих отсчет от первого майского дня. Когда в отрочестве Джаред спросил у приора Венилона, почему так сложилось, то добрый старец сперва сказал, что Новый год – праздник слишком незначительный, в сравнении с Рождеством или Троицей, не говоря уж о Пасхе, и вряд ли стоит внимания, а потом со вздохом добавил, что в Эрде, несмотря на усилия святых Бернарда, Бильги и Эадварда, все еще сильны языческие пережитки. Ибо еще в языческие времена Новый год считали наступившим с окончанием жатвы. А поелику Эрд севернее Тримейна, где Урожайную ночь празднуют в августе (слава Богу, хоть мерзости Урожайной ночи нас минуют), Новый год здесь наступает в сентябре. Однако, не преминул заметить приор Венилон, и на языческом фундаменте можно возвести здание доброе, как учил нас святой Эадвард. Примером тому может служить город Эрденон, где некогда располагалась священная роща язычников, и жрецы, вооруженные подобно воинам, творили у залитых кровью алтарей свои жестокие обряды. Но теперь стараниями святителей наших, злые обычаи сменились благочестивыми, и на месте капища стоит процветающий город, столица Эрда.
Джаред доселе в Эрденоне не был, и теперь ему было любопытно взглянуть на него, особенно в сравнении со столицей империи, где он побывал нынешним летом. Правда, в Тримейне он видел лишь то, что доступно взгляду любого путника, а в Эрденоне ему выпал случай попасть ко двору.
Как-то само собой получилось, что он стал своим человеком в замке Дуэргар, хотя на службу его никто не приглашал, и жалованья не назначал. И, когда Кайрел Рондинг направился на встречу с герцогом Тирни, Джаред находился в свите наместника.
Он все еще не видел причины, по которой Лабрайда беспокоило назначение Кайрела Рондинга наместником в Эрде. Тот ехал в Эрденон, поскольку несколько местных сеньеров подали жалобу герцогу на то, что новый наместник превысил свои полномочия. По мнению Джареда, это было событие вполне формальное, да и по мнению Кайрела, тоже. Он был раздражен предстоящим разбирательством, но и только. Что касается иных обстоятельств… здесь Джаред встретился с тем, чего не ожидал. Возможно, Кайрел, как и он сам, обладал Даром сновидца, а Дар этот, загнанный внутрь, не знающий развития и применения, может причинить вред своему владельцу. Об этом Джареду рассказывали в Аль-Хабрии. Но что бы ни чувствовал Кайрел, какую бы печать злосчастный сон не оставил на его сознании – на его деятельности в качестве наместника это никак не сказывалось. И на любой другой тоже.
Но Лабрайд послал Джареда к нему, а Лабрайда Джаред считал гораздо проницательнее себя. Без уничижения. Он видел связи, скрытые от Джареда.
В Тримейне убивали женщин, которые были любовницами принца. Другой вины за ними не водилось. Убийцу не нашли, потому что не искали.
Кайрел – во сне – убил свою любовницу из-за мнимой вины. Он переживал убийство этой женщины, как совершенное. Но на самом деле не было ни убийства, ни женщины.
Если связь и была, то от Джареда она ускользала.
А если назначение Кайрела Рондинга – результат придворных интриг в Тримейне и Эрденоне, лишь косвенно задевающих самого Кайрела, вряд ли бедный лекарь может здесь что-то отыскать. Но попробовать стоило.
Однако в Эрденон они приехали аккурат к Новому году – Эрдскому Новому году. И при дворе были намерены сначала праздновать, а потом уж заниматься делами.
После Дуэргара, представлявшего собой, по сути, большую казарму, герцогский двор в Эрденоне поражал роскошью, которую иначе как варварской назвать было нельзя.
В Карнионе и на Юге Джареду приходилось бывать в домах тамошних аристократов (не говоря уж о том, что он служил графу Несскому). Императорский двор ему увидеть не удалось, но о развившемся там стремлении ко всему утонченному и изысканному, он слышал. Здесь было по-иному: одевались как можно ярче и пестрее, и мужчины и женщины одинаково, кутались в меха, невзирая на время года, шеи гнулись от золотых цепей, пальцы в перстнях по самые ногти. Двор – да и весь Эрденон. – жил с оглядкой на Тримейн и под девизом: «Мы не хуже!»
Вообще-то, наверное, было хуже. Об этом Джаред мог судить, проезжая по городу ( именно проезжая. Привычку путешествовать на «иноходце Святого Франциска»
[12]
пришлось оставить, Он получил чалого мерина из конюшни Дуэргара, низкорослого, смирного, но крепкого). Эрденон был заметно меньше имперской столицы, здесь было только два собора, и вельможи не возводили себе дворцов в городских стенах, не было садов, университет и не снился, вымощены лишь главные площади. и часть прилегающих к ним улиц. Все было проще, грубее и грязнее. Гораздо реже жгли еретиков и ведьм, но публичные порки несостоятельных должников и торговцев, уличенных в том, что продали дурной товар, происходили едва ли не ежедневно. Впрочем, многое из того, что он видел, было знакомо Джареду еще со времени юности, когда, выйдя из монастыря он шел через города северо-востока. И нищие калеки, заполнявшие паперти церквей, потрясая обрубками рук и обнажая язвы. И колодники на рыночной площади, «нарушители общественной тишины и спокойствия», иными словами, ночные гуляки, уныло скрючившиеся в «дурацких домиках» – клетках, привешенных к башням городских укреплений.
Но бедным город не выглядел, и это было достойно внимания, если вспомнить, что пережил Эрд в минувшее десятилетие. Они приехали в Эрденон в торговый день, когда на ратуше взвился красный флаг, возвещающий об открытии рынка. И что это был за рынок! Даже в Тримейне Джаред не видел такого изобилия. Разве что на Юге, но то и был Юг. А здесь Эрд с его пресловутым неплодородием. Эрд, который словно решил в награду за прошлые напасти нажираться, напиваться и наряжаться, пока хватит сил. Конечно, многие товары были привозные – дорогие ткани, вина, пряности, заморские камни – и цены на них были высоки. Но хватало и своего. В самом деле, зачем эрдским ткачам стараться по части бархата и парчи, когда большинство жителей носят – и охотно покупают – добрые сукна. А кому не по карману персидский жемчуг, охотно возьмет эрдский речной. А воск для свечей! А меха! А кожи! Джаред с грустью подумал, что если бы отец был здесь, он сумел бы если не разбогатеть, то, по крайней мере, не жить впроголодь.
Все это изобилие не могло возникнуть на пустом месте, и одного установления мира было недостаточно, Возможно, герцог Тирни Йосселинг с пользой употребил конфискованное имущество мятежников. Кроме того, пресловутые вольности Эрда позволяли принимать на жительство тех, кто объявлен вне закона за рекой. И в Эрд устремились изгнанные из Тримейна евреи – что способствовало развитию торговли на Севере, и тому, что капиталы карнионских торговых компаний притекали в Эрденон, минуя столицу империи.
