– Кому до этого какое дело? Короче, работайте в этом направлении. И вот еще что. Нужен свидетель. Не соучастник, а свидетель обвинения, хотя бы один, но подлинный. Я бы даже побеседовал с ним сам. Но, пожалуй, это задание не для вас…
* * *
– У тебя есть какие-нибудь вести? Вальграм будет оправдан? – Дагмар не могла сдержать нетерпения, узнав, что Бессейра виделась с правителем.
– Об этом мы не говорили. Но ты не должна думать, что все решится так скоро. Поначалу должны судить Раднора и Поссара. И лишь потом займутся оправданием Вальграма. Кроме того, нужно, чтоб его невиновность в предательстве признал герцог Эрдский.
– Ты думаешь, их осудят на смерть? – спросил Джаред.
– А иначе зачем стоило все это затевать?
– Насчет Поссара – согласен. Но Раднор – все-таки близкий родственник правителя. И попытка захватить власть была, прямо скажем, смехотворной.
– Это была попытка захватить власть. За такое короли и князья рубили головы родным братьям, не то что двоюродным. Кроме того, дела Раднора и Поссара тесно связаны. Доктор Поссар совершил преступление для того, чтобы посадить Раднора на императорский трон. То, что принц не знал об этом, для Норберта не имеет значения. Нет, поверь мне, они обречены. И никто не сделал для этого столько, сколько ты.
– Чего уж там… – Джареду не хотелось говорить на эту тему. Из того, что они слышали, – а Джаред частично и видел, – явствовало, что цель достигнута. Джаред замечал, что Лабрайд стал относится к нему с невиданным прежде уважением. Но Джаред считал свою заслугу не слишком большой. Лабрайд помог ему добраться до Поссара, а главный удар нанесла та женщина из сна. Однако Лабрайд не принимал его доводов.
– Почему-то ни к кому из нас эта женщина не явилась. Может быть, только ты был способен увидеть ее. А вернее всего было так: действовала женщина, Фатима или как ее там, но сама она была порождением твоего воображения. Маской, скрывающей твои мысли, твои желания. И в данном случае говорить – «действовала она, а не я», – все равно, что сказать после драки «ударил не я, а моя рука».
Возможно, Лабрайд был прав. Когда-то Тахир ибн-Саид рассказывал Джареду о мусульманских и еврейских преданиях о женщине – сновидице, странствующей в чужих видениях, и спросил, есть ли такие истории у христиан. Их не было. Но услышанное запало в память Джареда, и он, не отдавая себе отчета, постарался восполнить пробел, и, наконец, во сне мысль обрела зримую форму. Не случайно у женщины было три имени – арабское, еврейское и христианское, и она не сказала, какое из них подлинное.
Но при всем правдоподобии объяснения Джареду не хотелось повторять его Бесс. К тому же он видел, что разговор о суде и казнях расстраивает Дагмар, несомненно. напоминая о Вальграме.
Бессейра, должно быть, тоже это заметила.
– Ну, хватит, пойду я дальше, хватит бездельничать.
– Ты когда-нибудь можешь посидеть спокойно и не бегать? – проворчала Дагмар.
– Могу. Ты сама видела – иногда я даже сплю.
– Пойдем, я провожу тебя, – предложил Джаред.
Он сказал это из вежливости. На сей раз он не боялся за ее жизнь. Бессейра, против обыкновения, не стала возражать. После того разговора у реки они виделись, но ни разу – наедине, и Джаред предполагал, что Бесс хочет побеседовать с ним без свидетелей.
Предчувствия, однако, его обманули. Бессейра вовсе не собиралась поверять названному брату тайны своего сердца. То ли сочла, что и без того слишком разоткровенничалась, то ли впрямь голова ее была занята другими мыслями.
– Свидетеля ему вынь да положь, – бормотала она себе под нос. – А где я ему свидетеля, кроме вас с Дагмар, возьму? Пусть, говорю, осведомители в университетских кварталах порыщут, авось да нароют какого завалящего свидетеля. А он – нет, не годится, с университета и так много взято…
Джаред не спрашивал, кто это «он» – и так было ясно. Правителю, стало быть, хочется отправить преступника на тот свет, соблюдая все юридические тонкости, хотя приговор предрешен заранее. Так Йорг-Норберт развлекается взамен пиров и балов…
– Ты сказала, что посмертное оправдание Вальграма непременно состоится, только для того, чтобы успокоить Дагмар?
– Не только. Но ей нужно запастись терпением. Если бы Вальграм был жив, спешка имела бы смысл, а так – месяц-другой ничего не изменят.
– У тебя все просто. А она вся извелась. Не успокоится, пока не искупит свою вину. Хотя в чем она перед Вальграмом виновата? Уж если на то пошло, это он перед ней виноват. Едва не погубил ее своей гибелью. О чем он думал, когда уводил на войну девушку, которая ему доверилась?
– Джаред, если б он тогда ее не увел, Дагмар, скорее всего, погибла бы вместе со своими родичами.
Вероятно, так бы оно и было, но Джареду не хотелось признавать правоту за Вальграмом. Он промолчал.
Бессейра вскинула голову, глянула на небо.
– Солнце уже припекает… весна скоро кончится… дома давно лето в разгаре… а я тут бегаю, как собака, по остывшим следам, и ничего другого вокруг не замечаю. А если замечаю, подозревать начинаю, свихнусь скоро. Вон тот долгополый, что из-за телеги с мешками на нас глазеет, не он ли во дворе гостиницы толкался, когда я пришла?
Каким образом Бесс умудрялась замечать то, что у нее за спиной, Джаред не понимал, однако ж оглянулся. И замер. Сны опять врывались во внешний мир. Он неоднократно видел рожу, выглядывающую из-за телеги, рожа мало изменилась, только раньше на ней красовались усы…
– Бесс, это же писарь! Из лагеря Вальграма… как его…Тодд!
Бесс мгновенно развернулась, но Тодд, понявший, что его засекли, нырнул за телегу. Бессейра бросив: «Только не ори», метнулась куда-то в сторону.
Несколько мгновений, Джаред, растерявшись, топтался на месте. Потом увидел, как Тодд, выросший словно из-под земли, точнее, из под прилавка, под который заполз, несется вдоль торговых рядов. Резко свернул в ближайший переулок и тут же вылетел оттуда (Джаред догадался, что Бесс достигла переулка раньше), и с новой силой рванулся прочь.
– Стой! – завопил Джаред, позабыв наставления названой сестры, и бросился вслед за писарем. Никто на него, правда, особого внимания не обратил. Великое дело – на рынке зеваку обокрали. Надо будет – на помощь позовет, а не зовет – пусть сам справляется.
Расстояние между бегущими упорно не хотело сокращаться, при том, что писарь был старше и тяжелее Джареда. Должно быть, по части убегания он приобрел большой опыт. Он пытался петлять, и будь Джаред один, скорее всего, писарь быстро бы оторвался. Но преследующих было двое, и Бесс знала этот квартал не хуже Тодда, а может, и лучше. Однако писарь не собирался сдаваться, как и оказывать сопротивление. Ему был известен лишь один метод противодействия – бегство, зато им Тодд овладел в совершенстве.
Улица под ногами Джареда пошла под уклон, булыжники сменились земляными колдобинами, а потом слежавшимся песком. Тодд бежал к реке. Что он, спятил от страха? На мосту ему придется замедлить бег, а у входа на Королевский остров его и вовсе остановит стража…
