Это было похоже на правду. Он был пиратом-торговцем из Дрир-Самхера, а те поддерживали с анофелесами постоянные отношения. У них в жилах текла не кровь, а древесный сок, живица, непригодная для питья, и поэтому с анофелесами они могли торговать без опаски.
Возможно, он помнит что-нибудь.
День стоял облачный и теплый, и Беллис вспотела, как только вышла из своей комнаты, направляясь на работу. И хотя от природы она была худощава, к концу дня ей стало казаться, что ее тянут вниз излишки мяса. Дым сигарилл, словно пахучая шляпка, нежно обволакивал ее голову, и даже неутомимые ветры Армады не могли разогнать его и рассеять туман в ее мозгах.
Сайлас ждал Беллис перед ее дверью.
— Это правда, — сказал он с мрачным воодушевлением. — Хедригалл там был. Он помнит свое путешествие. Я знаю, как действуют торговцы Дрир-Самхера.
Им хотелось, чтобы их карты стали более точными, а знания об острове — менее скудными.
— Он предан Армаде, этот Хедригалл, — сказал Сайлас. — Так что мне нужно действовать осторожно. Он может соглашаться или не соглашаться с тем, что ему приказывают, но он законопослушный обитатель Саргановых вод. Правда, сведения у него выудить я смогу. Это моя работа.
Но даже выведав кое-что у Хедригалла, они имели на руках лишь несколько разрозненных фактов. Они перебирали эти факты так и сяк, играли ими, словно в бирюльки, роняли на пол и смотрели, как они падают. И когда Беллис освободилась от беспочвенного стремления обрести свободу, факты стали складываться перед ней в стройную систему.
Наконец им удалось составить план.
План этот был весьма неопределенным и расплывчатым, и им было трудно смириться с тем, что ничего больше у них нет.
Они сидели в беспокойном молчании. Беллис слышала ритмичное бормотание волн, посматривала на дым сигарилл, вьющийся перед окном и затеняющий ночное небо. На нее вдруг накатил приступ раздражения — она оказалась будто в ловушке. Жизнь ее теперь была сведена к последовательности ночей, бесконечному курению и поиску свежих идей. Но сейчас что-то изменилось.
Может быть, эта ночь была последней — больше делать это не потребуется.
— Мне это не нравится, — сказал наконец Сайлас. — Мне это, твою мать, совсем не нравится. Я никак не могу… Может, у тебя получится? Тебе и без того столько досталось.
— Придется попробовать, — ответила она. — Ты не знаешь верхнекеттайского. Есть еще какая-нибудь возможность убедить их взять тебя?
Сайлас заскрежетал зубами и покачал головой.
— А как насчет тебя? — спросил он. — Ведь твой друг Иоганнес знает, что ты не самая законопослушная армадская гражданка, да?
— Его я смогу убедить, — сказала Беллис. — В Армаде, похоже, не так уж много знатоков кеттайского. Но ты прав: он — единственное реальное препятствие. — На некоторое время оба погрузились в молчание, потом Беллис задумчиво продолжила: — Не думаю, что он меня заложил. Если бы он хотел устроить мне трудную жизнь, если бы он подозревал, что я могу быть… опасной, я бы уже знала об этом. Наверное, у него есть представление о чести или что-то такое, что не позволяет ему донести на меня.
«Дело вовсе не в этом, — одновременно думала она. — Ты прекрасно знаешь, почему он не донес на тебя. Нравится тебе или нет, что бы ты по этому поводу ни чувствовала, что бы ты о нем ни думала, он считает тебя своим другом».
— Когда они прочтут это, — сказал Сайлас, — когда поймут, что Круах Аум не из Кохнида и что он, может быть, еще жив, они ведь наизнанку вывернутся, чтобы его найти. Но… если нет? Надо вынудить их отправиться на этот остров, Беллис. Если не сделаем этого, у нас не останется вообще ничего. Дело, на которое мы хотим их подвигнуть, ох какое серьезное. Ты представляешь, куда мы пытаемся их направить. Ты знаешь, что там есть. Остальное можешь предоставить мне — я соберу все, что нам нужно. У меня есть печать, они могут доверять моим посланиям. Все это я могу сделать. Но, черт меня побери, это все, что я могу, — с горечью сказал он. — А если нам не удастся направить их на этот вонючий остров, то у нас вообще ничего нет.
Он взял книгу Круаха Аума и принялся медленно переворачивать страницы. Дойдя до приложения, он протянул книгу Беллис.
— А это ты перевела? — спросил он.
— То, что смогла.
— Они не особо рассчитывают увидеть эту книгу, но все равно думают, что им удастся поднять аванка. Если мы дадим им это, — он потряс книгой, и страницы затрепетали, словно крылья, — может, им ничего другого и не понадобится. Может, они просмотрят эти страницы и дальше приложат все силы, чтобы разобраться в том, что здесь написано. Привлекут тебя, привлекут других переводчиков и ученых из Лицея и на «Гранд-Осте»… Может, все, что им нужно, чтобы поднять аванка, есть здесь. И мы дадим им последнюю деталь головоломки.
Он был прав. Если утверждения Аума верны, то эти страницы хранили все сведения, какими он пользовался, всю информацию, все варианты.
— Однако без этой книги, — продолжал Сайлас, — у нас нет ничего. Без нее мы не сможем продать им тебя, не сможем заманить их на этот остров. Они будут продолжать делать то, что запланировали, и работать над тем, что у них есть, и, возможно, так или иначе поднимут аванка. Если у них ничего нет, им все равно. Но если мы дадим им часть того, что им нужно, то им понадобится все. Мы должны этот дар превратить в наживку.
Спустя мгновение Беллис поняла. Она сложила губы трубочкой и кивнула.
— Хорошо, — сказала она. — Давай ее мне.
Она пролистала книгу до приложения и задумалась, решая, как начать.
Наконец она пожала плечами и просто вырвала несколько страниц.
В первый момент она испытала странную эйфорию, но, успокоившись, поняла, что нужно действовать аккуратнее. Все должно выглядеть естественно. Она вспомнила другие виденные ею поврежденные тома, представляла себе всевозможные случайности, какие могут происходить с книгами. Вода и огонь? Плесень? Воспроизвести все это было довольно затруднительно.
Значит, механическое повреждение.
Она открыла книгу на приложении, положила ее на удобно торчащий из пола гвоздь и потоптала, попрыгав, гвоздь попал на уравнения и сноски и уничтожил их, выдрав целую полосу.
Превосходно. В книге оставались три страницы в начале приложения, где давались определения, потом несколько страниц было выдрано целиком, и только у самого корешка торчали обрывки, на которых видны были начальные буквы слов. Любой взявший книгу в руки решил бы, что она пострадала случайно, по-глупому.
Они сожгли приложение, перешептываясь, как напроказившие ребятишки. И скоро пепел и дым выдранных страниц ветром развеяло над Армадой.
«Завтра мы сделаем наш ход, — подумала Беллис. — Завтра мы начнем».
Дул южный ветер. Клубы дыма из труб Армады уносило назад — туда, откуда приплыл город.
