Каттер видел, как лопнули волшебные стеклянные глаза, вспыхнули странным цветом искры, пожирая тайну металла. Шлем больше не походил на голову статуи: теперь это был обыкновенный череп быка, охваченный огнем.
Они старались не отстать от Ори, который мчался так, будто сила быка все еще не покинула его.
— Вперед, не упускайте! — кричал он.
На краю их поля зрения, там, где длинный переулок изгибался влево, удивительно быстро двигался старый согнутый Джейкобс. Иуда и Каттер бежали сразу за Ори, рядом с ними маячил черный голем, чуть позади мчался Дрогой, остальные поспевали, как могли. Эхо заполнило переулок, отзвуки шагов метались в узкой щели между домами. Все прочие звуки исчезли: не было ни грохота войны, ни визга клаксонов, ни других шумов со стороны Парламента или Коллектива. Только стук подошв отражался от по-зимнему сырых кирпичных стен.
— Куда он? — прокричал Ори.
Каттер обернулся и увидел, что Рахул, отстававший на несколько шагов, вдруг исчез за углом и не появился снова. Где он? Выскользнул из-под влияния Джейкобсовых чар, перекраивающих пространство, и его засосало в Нью-Кробюзон; одни боги знают, где он теперь выскочит из-за поворота.
Джейкобс продолжал бежать, и — что это — неужели он смеялся? Они понеслись быстрее, и тут с крыш снова обрушились звуки и свет. Дрогон неожиданно отстал, а Джейкобе продолжал идти, и краска все капала с его кисточки, а переулок между тем кончился, и шаги старика перестали отдаваться от стен, когда он вышел на открытое пространство. Преследователи выскочили за ним. Холодный ветер дул им в лицо: они снова были в городе, на другом конце все того же длиннющего переулка.
Рахула не было, исчез и Дрогон: оба оступились и потерялись в подвижном городе. Каттер оказался впереди. Иуда шел следом, а рядом с ним — нога в ногу — шагал темный голем. Спиральный Джейкобс был в двадцати ярдах и не глядел на них.
Что это за место? Каттер нашел в небе луну и посмотрел вниз: он оказался внутри полукруга стен и башен. Надо было разобраться: полукруг, да еще увенчанный шпилями монолит, а за ним минарет, да еще что-то огромное, со множеством огней, а над всем этим — мощный строй дирижаблей. Они явно оказались за пределами Коллектива.
Над ними возвышалась огромная колонна, от которой во все стороны бежали провода. Штырь. Они стояли во дворике неправильной формы. Стены были сложены из камней разной породы и цвета. Через бетонный пол под ногами передавалось какое-то подрагивание. Далеко внизу виднелась земля. Каттер смотрел вперед, на линию крыш, на раскинувшийся под ним город.
Вокзал потерянных снов. Ну конечно. Они стояли посреди огромного пустого амфитеатра, случайно образованного башенками и уступами здания и поросшего травой, так что на крыше станции возник пустырь. Не предусмотренное архитекторами, всеми забытое пространство внутри гигантской постройки. Проход, по которому они недавно бежали, казался с такой высоты не переулком, а трещиной в бетоне.
Из огромных кирпичей, рядом с которыми люди чувствовали себя куклами, торчали остатки деревянных перекрытий: открытое пространство было когда-то частью интерьера. Сверху донизу стену покрывали спирали — целый лес спиралей до самых небес. Одни были запутанные и сложные, как переплетение ветвей шиповника, другие — простые, как домик улитки. Сотни, тысячи. Не один месяц ушел на эту работу. У Каттера вырвался вздох. С вершины стены сквозь лес спиральных пиктограмм спускалась черная закрученная линия. Огромная спираль, фиксирующая это место в пространстве.
На краю усыпанного кирпичной крошкой, заросшего сорняками пустыря стоял Джейкобс, тешский посол. Он рисовал в воздухе знаки и пел.
— Он торопится, — промолвил Курабин, чей бесплотный голос прозвучал совсем близко. — Мы заставили его начать. Он не был готов, но ему пришлось начать сейчас, раньше времени… Он пытается вызвать его, тизиака, духа-убийцу… чуете? Спешите. — И голос исчез.
Ори бежал — через пустошь, по засохшей высокой траве, которая трещала от холода, по открытому пространству, навстречу морю городских огней. Другие бежали за ним, хотя никто не знал, что делать.
Спиральный Джейкобс затрясся, и воздух вокруг затрясся вместе с ним. Сотни призраков начали сгущаться из пустоты. Каттер видел в воздухе клочок чего-то молочно-белого, вроде катаракты, который вдруг свернулся в комок, запульсировал, точно ползущий червяк, и превратился в бледный призрачный табурет — самый обыкновенный, трехногий, из тех, что стоят на кухнях. Рядом с ним возникло непомерно большое насекомое, а еще цветок, горшок и рука, свеча, лампа — все мороки, которые осаждали Нью-Кробюзон. Эти бесцветные призраки, на вид грубоватые и непропеченные, вертелись в воздухе. А когда Каттер подошел ближе, мороки закружились друг вокруг друга по замысловатым орбитам, медленно складывавшимся в невероятно сложную спираль, при этом ни разу не столкнулись и никого не задели. Вот они задвигались быстрее, и центром их вращения стал Джейкобс. Водоворот повседневных, до жути обыденных вещей.
Ори кинулся прямо в него. Призраки еще не вошли в полную силу; они еще не высасывали из него цвет. Вот Ори дотянулся до Джейкобса. Старик поглядел на него и что-то сказал: поздоровался, как показалось Каттеру.
Он видел, как Ори размахивал кулаками, пытаясь ударить Джейкобса, но все время промахивался, словно не мог рассчитать время и расстояние. Завопив, Ори упал на колени. Тут подоспел Иуда, а с ним и черный голем.
Огромная тварь развела непомерные черные руки, сжала Спирального Джейкобса в объятиях, и того тут же накрыл несвет. Какое-то время его не было видно. Джейкобс пошатнулся, замер, помутнел и потемнел, а вместе с ним остановились призраки, угасая, точно потушенные лампы. Они закружились снова, стоило Джейкобсу опять набрать силу и свет, а тот зарычал, впервые показав, что сердится.
Джейкобс пошевелил руками, и мороки сбились в косяк, развернулись и пронеслись сквозь голема, пробив в нем большую светлую брешь. Тот споткнулся, словно раненый, и снова, повторяя движения Иуды, попытался задушить Джейкобса. Светлая прореха в темном его теле росла.
Сделав шаг назад, голем покачивался на тающих черных ногах, пока свет пожирал его изнутри. Джейкобс вырвался из его темных рук и оскалил почерневшие зубы. Мороки роились в воздухе. Джейкобс, точно клочьями паутины, был облеплен тьмой от голема, душившей его. Он изрыгнул из себя поток бестелесных теней. Разлившись по земле, тени поползли туда, где им полагалось быть, — под световые пробки. Темный голем упал, Иуда вместе с ним, и, пока он несколько секунд лежал без сознания, голем исчез.
Ори плакал, все пытаясь ударить Джейкобса и никак не попадая. Спиральный отвернулся, даже не взглянув на рыдающего юношу, который вскинул кулаки, едва не упав, и вновь замолотил воздух. Джейкобс выбросил вперед руку, поток материи подхватил Ори и швырнул к стене. От косяка отделилась небольшая стайка видений, подлетела к Элси и, не касаясь девушки, на миг обвила ее прозрачным щупальцем; вокруг Элси завертелись бесцветные предметы — миска, кость, клочок ваты. Ее лицо внезапно сделалось серым, она закашлялась, к глазам прилила кровь, но кровь странная, бесцветная. Элси не упала. Осторожно, словно укладываясь спать, она выбрала себе на полу местечко, легла и умерла.
