— Итак… — выдавил из себя Билли, не зная, что сказать.
Кэт безмятежно наблюдала за ним, пока Бэрон ходил к стойке. Она предложила ему сигарету.
— По-моему, здесь не курят, — заметил Билли.
Коллингсвуд посмотрела на него и прикурила, тут же окутавшись эффектными волнами дыма. Билли ждал.
— Итак, — произнес Бэрон, когда принес выпивку. — Варди вы слышали. Парнелл и его тевтисы не спускают с вас глаз. Стало быть, вы находитесь не в самом безопасном положении.
— Но я ни при чем. Вы же знаете.
— Неважно, — сказал Бэрон; Билли удивлялся, насколько его поражает вид Кэт Коллингсвуд в полицейской форме, курящей и пьющей. — Значит, по порядку. Так вот, Варди… Вы видели его за работой. Знаете, чем он занимается. Несмотря на весь наш опыт, в этом деле нам требуется дополнительная информация. От специалиста. Вроде вас. Мы имеем дело с фанатиками. А фанатики — они всегда эксперты. Поэтому нам нужны свои эксперты. Здесь и начинается ваше участие.
Билли уставился на него в недоумении, даже коротко рассмеялся.
— Я все гадал, не скажете ли вы чего-нибудь в таком духе. Да бросьте!
— Никто из нас ни хрена не знает о гигантском спруте, — сказала Коллингсвуд. Произнесенное с саркастическим лондонским прононсом слово «спрут» прозвучало нелепо. — Нам на него глубоко плевать, само собой, но ты же понимаешь.
— Ну и прекрасно, тогда оставьте меня в покое, — отрезал Билли. — Все равно я никакой не эксперт.
— Да ладно, не будь таким занудой.
— Речь не только о книжной премудрости, Билли, — заметил Бэрон. — Я этих сектантов очень даже уважаю. А по их мнению, вы — нечто из ряда вон, и это говорит о многом, что бы вы сами ни думали. Помните, как вы встретили Дейна Парнелла? Насчет автобусного окна помните?
— Что именно? — поинтересовался Билли. — Что оно было разбито?
— Вы видели, как оно разбивается. Как, по-вашему, такое случилось? — Бэрон помолчал, придавая весомости своему вопросу. — Из-за особенностей работы в ПСФС… нам необходим более тонкий подход, чем остальным подразделениям. Для нас удобнее держать внештатных сотрудников.
— Вы что, в самом деле пытаетесь меня завербовать?
Билли не верил своим ушам.
— Это дает определенные привилегии, — заверил его Бэрон. — Обязанностей немного. Государственные тайны, всякая всячина. Кое-какие деньжата. Не такая уж серьезная прибавка к зарплате, если честно, но на пиццу-другую хватит.
— А вот скажите, в ПСФС у кого-нибудь, — перебил его Билли, — есть хоть капелька здравого смысла? — Он окинул своих собутыльников затуманенным взором. — Не ожидал, что сегодня меня станут вербовать.
— И не кто-нибудь, а легавые, — сказала Коллингсвуд и слегка ухмыльнулась, выпуская дым; никто так и не попросил ее не курить.
— Мы хотим, чтобы вы были на нашей стороне, Билли, — сказал Бэрон. — Вы могли бы помочь Варди. Вы читали книги по этой теме. И вы разберетесь со спрутом. Мы всегда начинаем расследование с религиозных вопросов, но тут нам придется углубиться в биологию. Должен вам сказать… — Бэрон поерзал, словно готовясь изречь что-то неприятное, — вы, наверное, слыхали старое правило: если ищешь, кто это сделал, начинай с того, кто нашел тело. А у вас был доступ к аквариуму.
У Билли расширились глаза. Он начал подниматься. Бэрон со смехом потянул его за пиджак, заставив сесть.
— Садитесь уже, олух этакий, — велел он. — Я просто говорю, что при желании мы могли бы подойти к этому совсем с другой стороны. Выяснить, где вы были той ночью, и так далее. Но вы мы с вами можем помочь друг другу. Нам нужна ваша интуиция, а вам — наша защита. И все в выигрыше.
— Зачем же тогда вы мне угрожаете? И нет у меня никакой интуиции, я уже говорил…
— Вы хотите сказать, — перебил его Бэрон, — что не ощущаете гигантскую силу воздействия этой штуковины?
— Вы про головоногое?
— Про архи, черт бы его побрал, тевтиса, да. Про гигантского спрута. Про эту штуку в огромной посудине. Именно. Ее унесли. Была да сплыла. Вас и впрямь удивляет, что кто-то может поклоняться спруту? У вас есть соображение получше? Вы теперь понимаете, что к чему. Не хотите узнать больше? И каковы здесь ставки?
— Новая жизнь. И новые цивилизации, — сказала Коллингсвуд. Она поправляла макияж, глядя в карманное зеркальце.
— Долбаный ад, — сказал Билли, качая головой.
— He-а, — отозвалась Коллингсвуд. — Этим занимается другой отдел.
Билли закрыл глаза и снова открыл — стаканы со звоном задрожали на столе. Коллингсвуд и Бэрон переглянулись.
— Как, он только что?.. — сказала Коллингсвуд и снова посмотрела на Билли, на этот раз с интересом.
— Мы знаем, что вы нервничаете, — осторожно проговорил Бэрон. — Это делает вас прекрасным кандидатом…
— Нервничаю? — Билли подумал о человеке, засунутом в бутыль. — Что ж, можно и так сказать. И теперь вы хотите, чтобы я собирал для вас материал? Так, что ли?
— Для начала.
— Я так не думаю. Лучше пойду домой и забуду обо всем этом.
— Правильно, — сказала Коллингсвуд, затягиваясь. Низкий свет поблескивал на золотом шитье ее формы. — Как будто ты сможешь об этом забыть. Как будто обо всем этом можно забыть. — Она раскачивалась на стуле. — Удачи тебе, братан.
— Никто не сомневается, что так для вас было бы лучше, — согласился Бэрон. — Но увы, ни у кого из нас нет выбора. Даже если вы не заинтересованы в этом деле, оно заинтересовано в вас. Давайте держать это в уме. Понимаете, Билли, наше подразделение, ПСФС, уже должно было потерять актуальность. Его создали незадолго до двухтысячного года — сляпали на скорую руку из пары прежних. Мы ожидали, что по случаю миллениума какие-нибудь психи-фанатики подожгут Парламент, принесут Чери Блэр в жертву своим козлиным повелителям или еще что-нибудь.
— И ничего такого не случилось, — сказала Коллингсвуд.
Она проделывала со своей сигаретой французские дыхательные штучки. Билли это казалось отвратным, но он не мог отвести взгляд.
— Совсем ни хрена, — подтвердил Бэрон. — Немного тупого мудозвонства, и все. Но крупного взрыва… скажем так, миллениумизма, которого мы ожидали, так и не произошло.
— Тогда — не произошло, — согласилась Коллингсвуд.
— А ты что, и миллениум помнишь? — подначил ее Билли. — Ты смотрела разве что «Телепузиков»?
Коллингсвуд усмехнулась.
— Она права, — сказал Бэрон. — Эту хрень отложили. Она вынырнула позже. И мы оказались страшно загруженными. Мне-то наплевать, чем занимаются в этих сектах, лишь бы не высовывались. Пусть раскрашиваются синей краской, пусть дрочат на кактусы, только за закрытыми дверьми и чтоб не трогали нормальных людей. Живи сам и давай жить другим. Но беда совсем не в этом. — Каждое следующее слово он сопровождал постукиванием по столу. — Все эти группы талдычат о светопреставлениях, апокрифа…
