Все это Гадсон говорил, приметно нервничая. По мясистому лицу его стекал пот. Он утерся платком.
— Что? — вырвалось у меня прежде, чем я успел прикусить язык. — Вы что, тоже поверили в эти басни?
Джо знаком велел мне утихомириться.
— Чем я могу вам помочь, мистер Гадсон? — вежливо спросил он.
Иеремия набрал в грудь воздуха и тяжело опустился в кресло, скрипнувшее под его тушей. А потом, к величайшему моему изумлению, разрыдался. Зрелище было не из приятных.
— Я хочу признаться в ужасном злодеянии и снять тяжесть с души, — прохлюпал Иеремия. — Уж и не знаю, к кому еще обратиться. Вы единственный, кто сумеет мне помочь.
Я едва усидел на месте. Гадсон решил исповедаться? Гадсон рыдает в три ручья? Глазам своим не верю. Что-то тут не так, это наверняка подвох. Однако хозяин мой держался так, будто гость ведет себя как и полагается.
— И чем же я могу вам помочь? — мягко и участливо спросил Джо.
Иеремия воззрился на хозяина сквозь растопыренные мокрые пальцы.
— Книгой! «Черной книгой секретов», — произнес он.
Я в отвращении зашипел сквозь зубы. Да Гадсон не заслуживает даже кляксы в нашей книге! Не опереди меня хозяин, я бы брякнул это вслух.
— Мудрое решение, — кивнул Джо. — Ладлоу, будь любезен, достань книгу.
Озадаченный, я был не в силах двинуться с места. Почему Джо подыгрывает Гадсону? Неужели поверил негодяю? Одно видно: собирается купить его секрет. Но зачем? Неужели станет шантажировать Иеремию, как предполагала Полли? Чтобы Джо Заббиду и пошел на такое? Нет, невозможно!
— Ладлоу, книгу, — с нажимом повторил Джо.
На ватных ногах я сходил за книгой, чувствуя на себе пристальный взгляд Гадсона. Вытащил ее из-под своего тюфяка и уже хотел было положить на стол, как вдруг Иеремия, как-то всхрапнув, с неимоверным проворством метнулся мне наперерез. Испугавшись этой туши, я невольно вскинул руки над головой, защищаясь, и вот тут-то Гадсон всей своей тяжестью пихнул меня так, что я шлепнулся на пол. Книга подлетела под потолок, хлопая страницами, как крыльями, но упасть не успела — ее крепко сцапала мясистая короткопалая лапа.
«Черную книгу секретов» заполучил Иеремия Гадсон!
Глава тридцать третья
Из мемуаров Ладлоу Хоркинса
Последовавшая за этим броском сцена была довольно потешной. У Иеремии было преимущество за счет собственной массивности, а также внезапности нападения, однако преимущество это практически сводилось на нет бокалом бренди, который он успел осушить. Что касается хозяина, Джо был проворнее и к тому же трезв — он ведь едва пригубил бренди. Со скоростью, опровергающей все законы физики, Джо перепрыгнул через спинку своего кресла быстрее и гибче юной лани, в два прыжка очутился подле похитителя и вырвал книгу из его потных лап. От этого рывка Гадсон ругнулся и отлетел в противоположный угол комнаты. Шатаясь, он предпринял несколько попыток снова отобрать книгу, но держался на ногах так нетвердо, что хозяину достаточно было просто уклоняться туда-сюда. Все это я наблюдал, лежа на полу: Гадсон двинул меня со всей силы, и подняться я пока что не мог.
Поединок, если его можно так назвать, продолжался не более минуты. Иеремия был вынужден сдаться; качнувшись, он сполз на пол и сел, самым неуклюжим образом растопырив ножищи и раззявив рот, — краснорожий, пыхтящий, с выпученными глазами.
Мой хозяин стоял над поверженным противником, поправляя сбившийся на сторону галстук и встопорщенный воротник. Его седая шевелюра, и в обычное время растрепанная, теперь едва ли не стояла дыбом. Паукообразная тень Джо танцевала на стене победный танец. Я собрался с силами, поднялся и занял место рядом с хозяином.
— Вынужден заявить, что ваше поведение меня абсолютно не устраивает, мистер Гадсон, — проворчал Джо. — Не ожидал подобного от человека вашего положения.
Иеремия с трудом встал.
— Послушайте-ка, мистер Заббиду, — начал он, оставив все притворные попытки изобразить рыдания, — вы, сдается мне, никак в толк не возьмете, что дела ваши плохи. Вам тут больше делать нечего. Рано или поздно местные до вас доберутся и выгонят из деревни. Но прежде чем вы смоетесь, я хочу получить книгу. А я всегда получаю что хочу.
Я рассмеялся. Бедняга Гадсон. Это он не понимал, насколько безнадежны его дела. Хозяин никогда и ни за что не отдаст ему книгу.
— Решительно невозможно, — четко ответил Джо. — Книга содержит сведения конфиденциального характера, и я никогда ее не отдам.
— Да бросьте, Заббиду, — гнул свое Иеремия, и хозяина передернуло от этой хамской фамильярности, — хватит ломаться. Какой вам теперь толк от книги? Зачем забирать ее с собой, если мне она пригодится больше, чем вам? Мы же оба деловые люди, Заббиду, так неужели вы не понимаете — вам она проку больше не принесет.
— А что именно вы намереваетесь сделать с книгой, мистер Гадсон? — осведомился Джо.
Иеремия как будто удивился.
— Как что? Использовать для шантажа, разумеется. Только уж я, в отличие от вас, не прогадаю, не продешевлю. Пять шиллингов у церковных ворот, ха-ха-ха! Уж простите, это курам на смех! — подытожил он.
Вот наглец! У меня сам собой рот открылся от изумления.
— Ничего такого Джо не писал, — начал было я, но хозяин жестом велел мне умолкнуть.
— С учетом нынешних обстоятельств, мистер Гадсон, я никак не могу принять предложенную вами сделку, — произнес хозяин. — Думаю, вам пора.
Тут Гадсон удивил нас обоих: он поднял руки — мол, сдаюсь, ваша взяла.
— Как скажете, — пробормотал он и направился к выходу, однако у прилавка задержался, внезапно шагнул к террариуму Салюки и с силой опустил руки на плоскую крышку.
Что это он такое затевает, испугался я.
— А ну гоните книгу, — прошипел Гадсон, показывая в ухмылке пожелтелые зубы. — Книгу, или я расплющу вашу драгоценную квакушку.
— Предупреждаю, к лягушке прикасаться нельзя, — тихо сказал хозяин. — Она этого не любит.
— Ах, она этого не любит, какие нежности! — кривляясь, передразнил Гадсон. — Давайте книгу, Заббиду, и я не трону вашу лягуху.
— Не прикасайтесь к ней. — По-прежнему тихий голос Джо прозвучал как-то зловеще.
— Ха! — фыркнул Иеремия, молниеносно сдвинул крышку, запустил обе руки в террариум и вытащил Салюки.
— Не надо! — воскликнул хозяин, но было уже поздно.
Иеремия вскрикнул и выронил лягушку. Салюки мягко плюхнулась на пол и замерла, будто не соображая, где она и что с ней.
