Глава тридцать пятая
Из мемуаров Ладлоу Хоркинса
Как только Иеремия Гадсон ушел, я ринулся к Джо с вопросами. Даже теперь я не понимал, что же случилось и почему хозяин повел себя так странно. Я знал лишь одно: Джо позволил Гадсону унести его сокровище.
Нет, и мое сокровище тоже, подумал я.
Ведь черная книга стала частью моей жизни, и сейчас я, ослепленный яростью и горем, утратив остатки самообладания, накинулся на Джо с кулаками, замолотил его по груди.
— Зачем вы ее отдали? Зачем? Ведь знаете же, что он с ней сделает! — вопил я.
Джо мягко отстранил меня и улыбнулся, отчего я взвился еще больше.
— Успокойся, Ладлоу, — терпеливо сказал хозяин. — Или ты не понимаешь? Именно этого мы и ожидали.
Он налил себе еще бренди (а я ни разу не видел, чтобы хозяин выпил больше одной порции) и залпом осушил бокал.
— Должен сказать, поведение этого господина меня тревожило. Я-то полагал, что он нанесет нам визит значительно раньше. Тем самым он избавил бы нас от множества неприятностей. Однако он решил тянуть время и не торопился.
Несчастный, рассерженный, недоумевающий, я положил себе непременно вытащить из хозяина всю правду.
— То есть вы сами хотели, чтобы Гадсон отнял у вас книгу — так, что ли? — спросил я.
— Ничего подобного я не хотел, — ответил Джо. — Таково было желание Иеремии. Одно могу сказать точно: он показал себя во всей красе и был верен себе. Ему просто невмоготу, если кто-то заполучил то, на что он положил глаз.
— Опять вы загадками говорите! — взвыл я. — Вы мне по-простому растолкуйте, вот что сейчас произошло? Я заслуживаю честного ответа.
— А что ты хотел бы узнать, Ладлоу? Что именно, по-твоему, я от тебя скрыл? — спросил хозяин, и этот вопрос меня обезоружил.
Только что я кипел и тут мигом успокоился. И даже растерялся.
— Ой, много чего… Ну, во-первых, вы утверждаете, будто шантажом гнушаетесь, а сами хотели сторговаться с Гадсоном насчет его секрета. Как Полли и предсказывала. Вы что ж, и заплатили бы ему?
Хозяин, судя по его лицу, был слегка огорошен.
— Мда, не ожидал я от тебя подобного обвинения, мальчик мой, — сказал он. — Каким бы негодяем ни был Иеремия Гадсон, он, как и любой смертный, заслуживает возможности снять тяжесть с души. Или ты полагаешь, будто такой жестокий человек не страдает от тоски и угрызений совести? Я должен был предоставить ему шанс. Это часть моего ремесла.
— Шанс на что?
— На извинения. На покаяние, — кратко ответил хозяин.
— Ну, покаялся бы он, и дальше что? — не понимал я.
— Дальше, расскажи мне Гадсон свой секрет, я заплатил бы ему, как и всякому другому. Правила есть правила. Тогда бы все повернулось иначе, а теперь… он сам виноват.
Опять правила какие-то… Я вздохнул в изнеможении.
— Вы их так соблюдаете… а в чем они заключаются?
Но Джо не отозвался.
— Джо, вы кто?
— Со временем ты узнаешь правду, честное слово, — твердо сказал хозяин. — Сейчас нам важно вернуть книгу. И сделаешь это ты.
Я недоверчиво усмехнулся:
— Каким образом?
— Сам придумай, главное — тебе надо торопиться. Гадсон уже, наверно, почти добрался до дому, — прикинул Джо.
— А вы со мной не пойдете? — обескураженно спросил я.
Джо покачал седой растрепанной головой.
— Я свою роль сыграл. Теперь твоя очередь, — непонятно ответил он.
Мне только и оставалось, что развести руками с досады, однако больше я времени не терял. Поговорить с хозяином можно и потом, а сейчас в погоню! Джо прав, нужно вернуть черную книгу. В ней ведь собраны тайны всей деревни, и не только. Да, Иеремия уже проведал, в чем заключались секреты Обадии, Периджи и Горацио Ливера, но как насчет прочих? Тайн много, так много! Только теперь я понял, что раньше все происходящее казалось мне своего рода игрой, которую Джо и я вели с местными жителями, сплотившись против Иеремии Гадсона. А сейчас те же события, ночные исповеди и прочее предстали передо мной в истинном свете. Все, что случилось, было не понарошку, тут люди, можно сказать, душу наизнанку выворачивали, а я записывал их исповеди и теперь должен был спасать местных жителей. А для этого надо было вернуть книгу.
Так что я, не мешкая, выбежал из лавки и, оскальзываясь, спотыкаясь, помчался по склону холма. На бегу я мысленно проклинал и Гадсона, и Джо. Меня терзали смутные сомнения, ужасные сомнения. А вдруг Джоб Молт был не так уж далек от истины? А вдруг хозяин и вправду использовал местных жителей для своих личных целей, а я по слепоте ничего не замечал, потому что боялся, как бы меня не выгнали, старался удержаться в новой сытой жизни, отчаянно желал заиметь настоящего отца — и в упор не видел, что творится у меня под носом? Или все случившееся — заслуженное наказание за мой проступок, за то, что я без спросу читал черную книгу? Мысли у меня путались.
— Нет, деньги тут ни при чем, — выдохнул я в холодный ночной воздух. — Есть какая-то другая причина…
Иеремия уже успел войти в дом, однако в спешке неплотно запер дверь, и я без труда подцепил задвижку и проскользнул внутрь. Дальше меня вела цепочка мокрых следов, оставленных Гадсоном на полу. Следы тянулись в кабинет. Я затаился в самом дальнем от Иеремии углу, в темноте, и наблюдал, как он уселся в кресло. Где-то в комнате, наверно на столе, лежал мясной пирог — я учуял его запах, и у меня слюнки потекли.
Я и сам не знал, как поступить, что предпринять. Сердце у меня стучало так, что я подумал: Гадсон услышит. Он сидел лицом к камину, так что я видел над высокой спинкой кресла только его макушку. До меня доносилось шуршание страниц. Еще немного, и будет слишком поздно — Гадсон узнает все, все тайны! Потом я услышал, как он захлопнул книгу и как на пол спорхнул какой-то листок. Иеремия, крякнув, наклонился, поднял его, буркнул что-то невнятное. Мгновение-другое тишины — и вдруг стон и скрип кресла под тяжестью тела. А затем сиплое дыхание вперемешку с новыми стонами.
Не знаю, сколько я прождал, прежде чем отважился выбраться из угла и подойти поближе к Гадсону. Он не двигался. Может, уснул? Но когда я обошел кресло и взглянул в лицо Иеремии, я чуть не вскрикнул. Глаза у Гадсона были открыты, и на миг я испугался, что сейчас он меня схватит, но нет — Иеремия даже шелохнуться не мог, только сипел. Он весь побелел и задыхался. Иеремия Гадсон умирал.
— Кто тут? — с трудом выдавил он, я скорее прочитал по губам, чем расслышал.
