«До чего же странная складывается компания, — думала Юнона. — Бьяг и Алуф, Бенедикт да и я сама, а теперь еще и помощник гробовщика, замешанный в убийстве, хотя и не лично, а через отца…» Эти и подобные мысли кружились в ее голове; время шло, а заснуть все не удавалось. Юнона знала средство, как с этим справиться. Минутку она еще полежала в нерешительности, вспоминая слова Бенедикта, но в конце концов все-таки вытащила из-под кровати чемодан с травами. Об этом она подумает как-нибудь в другой раз. Не сегодня.
Пин не понял, что именно его разбудило, — возможно, просто птица опустилась на крышу. В любом случае что-то его напугало. Он сел в кровати; сердце его все еще колотилось о грудную клетку, как молоток каменщика, мостящего улицу, о непослушный булыжник. Кругом царила почти полная темнота, не считая нескольких бледных искр, тлевших в камине. Что это за место? Как он здесь оказался?
А, дом миссис Сытвуд, вспомнил Пин, и в душе его колыхнулось чувство благодарности. Мальчик свернулся калачиком и подтянул одеяло повыше, по самые уши. Вот бы вернуться обратно, в тот же сон. Но тут кончик его чуткого носа слегка задергался: в комнате чем-то запахло. Сквозь доски пола просачивался какой-то сладковатый аромат.
Пин приподнялся на локте и принюхался; потом затеплил свечу от углей и пошел на запах — сперва вон из комнаты, потом вниз по лестнице. Оказавшись в коридоре, он сразу понял, где находится источник запаха: из-под ближайшей двери пробивалась струя плотного дыма. Некоторое время Пин постоял, прижавшись носом к деревянным доскам, но противиться запаху было невозможно. Не успев даже сообразить, что он делает, Пин взялся за ручку двери, но повернуть ее не успел: дверь открылась сама и мальчик оказался лицом к лицу с бледным как смерть существом — должно быть, вампиром.
— Черт! — вскрикнул Пин и отскочил к противоположной стене коридора. — Со мной чуть удар не случился! Я подумал, ты призрак.
Юнона засмеялась, втянула Пина в комнату и закрыла дверь.
— Чего же бояться? Учитывая твою работу, ты, наверное, немало их повидал?
Пин покраснел. Он огляделся. Мебели в комнате было немного — почти как и у него, зато попросторнее.
— Извини. Меня запах привлек.
— Ах вот оно что! Это моя маленькая тайна.
Юнона подошла к камину, сняла горелку и прикрыла ее крышкой; затем опустилась на колени и поднесла руки поближе к огню.
— Присоединяйся.
Пин присел рядом:
— А что ты тут жгла?
— Травы, — сказала Юнона.
Лицо ее зарумянилось, глаза горели, но Пин почему-то не был уверен, что причиной тому было тепло от камина. Девушка потянулась к кровати и вытащила из-под нее чемодан.
— У меня есть травы на все случаи жизни, — объяснила она и продемонстрировала Пину, что скрывалось под крышкой — все эти мешочки, горшочки и баночки. Юнона стала показывать: — Видишь, здесь вот гелиотроп — для удачи, семена тмина полезны для здоровья, а кумин успокаивает. А вот анис и корица…
— Вызывать духов, — подсказал Пин с улыбкой.
Девушка улыбнулась в ответ:
— Ну а сегодня я жгла тут жасмин и лаванду с каплей бергамотового масла — отличное средство от бессонницы.
Пин усмехнулся:
— Видимо, твоя совесть нечиста. Она не дает тебе спать из-за того, как вы со мной поступили.
Юнона виновато взглянула на Пина:
— Ты имеешь в виду историю с Сивиллой и мистером Белдингом? Прости, мне пришлось усыпить тебя: ты бы нам помешал.
— Никогда не видел ничего подобного, — признался Пин, — чтобы мертвое тело ожило, да еще таким образом…
— Значит, ты не заснул.
— Еле-еле. Я даже не уверен, что это был не сон.
— Значит, ты не веришь тому, что видел?
— Почему же, я отлично понимаю, что видел, а чего не видел. Просто я точно знаю, что этого не могло быть.
— Тогда как насчет мадам де Коста?
Пин рассмеялся:
— Отличный трюк!
— Но ведь ты задал вопрос! Разве ответ не понравился тебе?
— Понравился. Если он — правда. Только думаю, отца давно уже нет в городе. Ведь я не одну неделю потратил на его поиски.
— Мадам де Коста никогда не лжет.
Пин пронзил Юнону взглядом. Она что, издевается? Трудно понять.
— Надо было спросить, кто убил дядю. Это решило бы кучу проблем. Интересно, что ответила бы мадам де Коста на этот вопрос.
Юнона улыбнулась.
— Что бы она ни ответила, я уверена, ты бы остался доволен. — Девушка широко зевнула и потянулась. — Тебе здесь понравится, — сказала она. — Ты попал в хорошую компанию. А когда я уйду, можешь перебраться в эту комнату. Здесь просторнее.
— Ты хочешь уйти?
— Через недельку-другую. Миссис Сытвуд настаивает, чтобы Бенедикт остался. Но я твердо решила покинуть город.
— Вот так совпадение. Я тоже, — проникновенно сказал Пин. — Мне здесь больше нечего делать.
— То же могу сказать и о себе, — сообщила Юнона.
Она снова зевнула; Пин встал и направился к двери. Он плавно втянул в себя воздух, принюхиваясь, и задержался на пороге, наблюдая, как девушка убирает свои снадобья обратно в чемодан. Странно, но ему было жаль, что она собирается спать: хотелось бы поболтать подольше. Юнона заметила, что Пин наблюдает за ее движениями, и улыбнулась.
— У нас есть еще кое-что общее, — сказала она.
— Правда?
— Мы оба ищем кое-кого.
— Лично я ищу своего отца, — сообщил Пин. — А кого ищешь ты?
— Человека, который убил моего.
ГЛАВА 20
Из дневника Пина
Ну вот, прошла уже неделя с тех пор, как я повстречал Бьяга и Алуфа — мистер Заболткинс уже разрешил мне обращаться к нему по имени, — и должен сказать, что последние семь ночей были самыми великолепными в моей жизни. Такого глубокого умиротворения и довольства с я не испытывал с тех самых пор, как умерла мать. Отец был совершенно сражен горем, оно изменило его навсегда. Что же до дяди Фабиана — о, как бы я хотел знать, что на самом деле произошло тем страшным вечером! Стоит мне вспомнить про дядю — меня тут же охватывает ярость. Может, и отца охватил такой сильный гнев, что он вцепился в тощую глотку Фабиана?
Впрочем, я стараюсь гнать эти тяжелые мысли. Гораздо приятнее размышлять о новых друзьях, — эти люди настолько сердечно ко мне отнеслись, что, по-моему, я могу уже считать их друзьями. Юнона оказалась занятнейшей собеседницей, и мы много времени провели в разговорах: мы болтаем обо всем на свете, иногда до глубокой ночи. Она очень многое знает о таинственных силах природы, и мне необычайно нравится ее привычка жечь ароматические травы — они действуют превосходно, помогают спокойно уснуть; и от самой Юноны пахнет замечательно — можжевельником. По характеру своему она человек очень серьезный, но чрезвычайно остроумный; и мне кажется, между нами установилась неведомая связь, которая становится все крепче.
