— Это Анита? Или кто-то другой? — спросила она.
— Кто-то другой!
То, как насмешливо он это сказал, заставило ее искоса взглянуть на Брэнда. Уголок его рта приподнялся.
Клеа начала терять самообладание. Она остановилась:
— Черт тебя побери, Брэнд! Ты пытаешься меня унизить?
Его рот скривился, и в глазах появилось странное выражение. Если бы она не знала его лучше, то даже могла подумать — это нерешительность. Но Брэнд был самым уверенным человеком, которого она встречала.
— Нет другой женщины, — сказал он. — Неужели моя бурная реакция на тебя не говорит об этом?
Клеа хмыкнула, не веря своим ушам:
— Ты буквально заставляешь себя дотронуться до меня.
— Неправда. Если бы я начал, то не смог бы остановиться.
Ее сердце подпрыгнуло куда-то к горлу. Что он говорит? Рискнет ли она принять всерьез его слова? Он наверняка смеялся над ней. Конечно.
— А как же Анита?
Он вздрогнул:
— А что она?
Клеа изо всех сил старалась скрыть свою растерянность:
— Детектив, которого я наняла после твоего исчезновения, сначала подозревал, что у тебя был роман. Он сказал мне, что все признаки неверности налицо.
Брэнд отреагировал, лишь слегка сощурив глаза.
— Он нашел доказательства, что вы с Анитой провели немало времени вместе. В Греции. И после нашего последнего разговора вместе поехали в Ирак.
Брэнд смотрел на нее, прищурив глаза:
— Анита была коллегой. Она помогала мне с… одним делом.
— Ты никогда не упоминал об этом.
— Ты всегда болезненно на нее реагировала — я не хотел лишний раз упоминать ее имя.
— Очевидно, у тебя были на то причины. Ты сказал, вы только встречались — когда на самом деле вы вместе жили!
— Я был глуп, признаю. — Брэнд поднял плечи и развел руками. — Ты без причины нервничала из-за нее, поэтому я солгал, чтобы ты перестала волноваться из-за пустяков. Я все еще с ней работал… и мне было нужно, чтобы ты успокоилась и приняла это. Позже стало уже слишком поздно говорить тебе правду, не заварив при этом еще большую кашу. Я увяз.
Клеа пришлось признать: Брэнд оказался прав. Он был ее первой любовью. Ее тревожило то, как гармоничны были отношения Аниты и Брэнда. Слишком много для пары, у которой было всего несколько свиданий. Как археолог, эксперт по древним артефактам Ближнего Востока, Анита разделяла страсть Брэнда — и это делало ее еще более опасной в глазах Клеа.
На заре их отношений Брэнд пригласил Аниту на званый ужин у них дома. Клеа сразу почувствовала угрозу и едва отвечала на попытки Аниты завязать дружеский разговор.
Потом, когда Анита ушла и они занимались любовью, Брэнд успокоил Клеа, сказав, что любит ее. Только ее. Что Анита всегда была только ценным консультантом. И Клеа поверила ему.
А потом он пропал, но Клеа все равно верила ему. Ее отец и Гарри, очевидно, считали, что она бредит.
— С каким делом она тебе помогала? — спросила Клеа.
Брэнд расстегнул вторую пуговицу на рубашке поло и потер шею:
— Это уже не важно.
Собравшись с силами, она сказала:
— Я думаю — важно.
По его встревоженному взгляду Клеа поняла: ее скрытый гнев стал заметен. Но Клеа было все равно.
— Дело было закрыто. — Он сунул руки в карманы брюк и пошел вдоль озера. — У меня так и не представилось возможности довести его до конца.
Это было очень похоже на Брэнда. Он никогда не пускался в долгие объяснения. В те времена Клеа это не беспокоило. Но не сейчас! Она изменилась… повзрослела. Теперь она хотела не опытного мужа, который обращается с ней как с ребенком, а равного партнера. На этот раз Клеа не собиралась оставаться за бортом.
Она поспешила за ним:
— Хорошо, ты не можешь рассказать мне подробности. Но ты можешь сказать мне, где ты был.
Он покачал головой:
— Ты не захочешь этого знать.
— Захочу! — Он продолжил молчать, и слезы, подступавшие к глазам, наконец хлынули. — Да иди ты к черту! Ты хоть представляешь, через что я прошла?
Клеа замедлила шаг, развернулась и направилась к озеру. Легкий ветерок покрывал рябью поверхность воды, ломая отраженное спокойствие, и уносился к берегу.
Она скорее почувствовала, чем услышала приближение Брэнда.
Годы сдерживаемого горя и кипящего негодования взяли над ней верх.
— Ни одного слова! За почти четыре года ты мог хотя бы сообщить, что с тобой все в порядке? Что ты жив? — Из ее горла вырвался всхлип. — Ты представляешь, как мне было одиноко без тебя? Сколько сомнений меня обуревало? Как была напугана?
— Клеа, прости.
Он взял ее за плечи, и она напряглась.
— Я понимаю, — сказал Брэнд с неожиданной нежностью, повернув ее к себе лицом. — Ты не должна оправдываться передо мной. Мне это может не нравиться, но я понимаю: ты думала, что я мертв, и тебе было одиноко.
Клеа хотела стряхнуть его руки с плеч. Неужели для него так трудно выйти за рамки своего мышления и подумать: возможно, ей и не нужен был любовник, чтобы забеременеть?
Ее плечи были напряжены.
— Ты хоть представляешь, каково это — жить, день за днем пытаясь понять, почему ты бросил меня? Пытаться понять, что со мной не так? Почему ты решил уйти и не появляться четыре года?
— Все было совершенно не так!
— И с тех пор как ты вернулся, я все больше убеждаюсь: первоначальное предположение детективов было верным — ты бросил меня ради Аниты!
Он взял ее лицо в ладони:
— Я не отсиживался в любовном гнездышке. Меня взяли в плен… Первый год я и света-то почти не видел…
Глаза Клеа потемнели от ужаса.
— Брэнд!
— Сначала я думал, это было похищение ради выкупа. Акам, глава банды, надеялся получить за меня кругленькую сумму. Но он стал менять места лагерей и продвигаться дальше в пустыню. И я решил: он струсил, ожидая расправы.
— Тем не менее ты сбежал?
Брэнд покачал головой:
— Первые несколько месяцев я планировал побег, но не было возможности — меня слишком хорошо охраняли. Позже я получил больше свободы, но к тому времени понял: мне понадобятся деньги, чтобы выбраться из Ирака. Акаму угрожали. Держать меня стало для него опасно. У него был выбор — убить меня или отпустить.
Клеа вздрогнула:
— Он тебя отпустил?
— В конце концов он помог. Акам был курдом, его род много лет занимается контрабандой. Он организовал мне поездку в местечко к северу от Аль-Сулеймании, где меня оставили с указаниями добраться до деревни в горах и письмом к контрабандистам, контролирующим ту территорию. Я должен был пройти с ними через старый проход в горах в Турцию, где у Акама жил дальний родственник, который снабдил бы меня паспортом. Путешествие заняло намного больше времени, чем планировалось. Проход контрабандистов пролегал близко к Ирану, и граница не обозначена. Нас арестовали за вторжение в Иран и отобрали лошадей и припасы.
