— У них есть сигнализация, — шепнула я Бастьену,
увидев, что он ковыряет замок задней двери. За долгие столетия многому можно
научиться. — Ей все равно, видно нас или нет.
— Никаких проблем. Я провел рекогносцировку и знаю код.
Действительно, как только мы проникли в дом, он потыкал
пульт, и красная лампочка стала зеленой.
Мы начали с кабинета Дейны, казавшегося наиболее разумным
местом для тайных писем. Дейна была до ужаса организованна и педантична, так
что нам следовало убедиться, что все осталось на своих местах.
К несчастью, большинство документов оказались совершенно
бесполезными. Памятные записки. Квалифицированные — и честные — бюджетные
отчеты. Накладные. Пресс-релизы. Еще у нее была масса фотографий, разглядывать
которые хотя бы интереснее, чем деловые бумаги. В основном это были семейные
снимки, а также фото, запечатлевшие разнообразные мероприятия КССЦ. На многих я
узнала Джоди, и это меня покоробило. Я припомнила выдающиеся умственные
способности и любовь к искусству прочих женщин. Зачем человеку, обладающему
хоть каким-то интеллектом, связываться с ними?
— Я не представляла себе, насколько активна у них
Джоди, — сказала я Бастьену. — Она неплохая женщина. Дейна ее
испортила.
— Дейна обладает даром убеждения. Эй, а ты знаешь, что
фамилия Джоди — Дэниэлс? А что мужа ее зовут Джек?
Посмеявшись такому совпадению, мы продолжили поиски, пока,
наконец, не покончили с кабинетом. После чего мы обшарили — конечно же, очень
аккуратно — все остальные шкафы и комоды на первом этаже. Ничего.
— Может, за картинами есть какие-нибудь тайники? —
предположил Бастьен.
— Или вся история с мойщиком бассейна — выдумка, Дейна
честно ведет свои дела, и на нее действительно ничего не нарыть, кроме того,
что она законченная сука.
Он закатил глаза:
— Еще одно место осталось. Истинная святая святых.
Спальня.
Я поморщилась. Мне до колик претило входить в чью-то
спальню. Вопиющее вторжение в частную жизнь. Но Бастьен был непреклонен,
по-прежнему уверенный, что эта несбыточная химера способна принести результат.
К счастью, спальня оказалось стерильно-аккуратной, как
комната в отеле; никакой тебе теплой чувственной атмосферы, присущей одному из
самых интимных мест. Это облегчало поиски — мы будто вошли в свободную комнату.
Мы тщательно исследовали все ящики и стенные шкафы, но опять не слишком
успешно.
— Ой, — вдруг вскрикнула я, заглянув в открытый
ящик комода.
Бастьен тут же рванулся ко мне:
— Что? Что там?
Это было самой благопристойной парой старушечьих трусов,
которые я когда-либо видела. Пара трусов не бабушки даже, а прабабушки.
Совершенно белые. Она могла бы по крайней мере рискнуть и завести себе голубые,
или зеленые, или еще какие.
Бастьен толкнул меня локтем в недоумении от столь бурной
реакции:
— Что тут такого удивительного в свете ее напыщенного
пустословия по поводу скромной одежды?
— Скромная — это одно, но господи ты боже мой… до какой
же степени? По самые уши?
— Положи на место. Нам надо… Щелк.
Мы оба это услышали. Я в ужасе посмотрела на Бастьена и
пихнула трусы в ящик.
— Мне кажется, ты сказал…
— Знаю, знаю, — мрачно ответил он.
Кто-то только что вошел в дом.
Глава 7
Мы как вкопанные застыли в спальне, боясь даже дышать. Внизу
хлопнула дверь, послышались шаги по дорогому паркету. Донеслись еле слышные
голоса, но слов было не разобрать.
— Что же делать? — прошептала я.
Мы, конечно, были невидимы, но я все-таки совершенно не
хотела шастать по дому при хозяевах. Да и выйти незамеченными будет
проблематично.
Бастьен нахмурился, прислушиваясь.
— Это мужские голоса. Не Дейна. Пойдем. Он схватил меня
за локоть, и мы прокрались в коридор, где было лучше слышно.
— Ты уверен, что они не вернутся? — спросил
встревоженный голос.
— Ну. Они не вернутся до… не раньше полуночи.
— Здорово.
Бастьен ухмыльнулся и выдохнул:
— Риз.
Риз. Сын. Сын, который должен быть в доме у приятеля на
другом конце улицы. Это гораздо лучше, чем Дейна, но все же беспокойство
осталось. Я бросила на Бастьена вопросительный взгляд.
«Что он здесь делает?» — беззвучно шевеля губами, спросила
я.
Бастьен пожал плечами и знаком показал мне следовать за ним
к лестнице.
Риз и его приятель производили достаточно шума, чтобы
заглушить наши шаги.
До сих пор я толком не видела Риза, и во мне взыграло
любопытство. Я ожидала, что это будет аккуратный почтительный мальчик на манер
тех, кто прислуживает в алтаре, но он оказался совершенно обычным — угрюмый тип
в футболке. От матери ему достались черные волосы и голубые глаза, от отца —
неказистые черты лица. Его длинноволосый приятель носил потрепанную армейскую
куртку с джинсами.
— Где мы будем? — спросил приятель.
Риз огляделся:
— Снаружи. Иначе они потом унюхают.
— Ладно. Но свернем здесь.
Они расположились у кухонного стола. Риз достал жестянку с
сигаретными гильзами и пакет с таким количеством марихуаны, что хватило бы
неделю укуривать до одурения семью из пяти человек.
Приятель умело скрутил огромный косяк, и ребята вышли за
дверь. Мы с Бастьеном обменялись взглядами, едва сдерживая истерический смех.
Потом прошли в темную гостиную и встали у окна понаблюдать за мальчишками во
дворе. Не желая привлекать внимание соседей, они погасили все внешние фонари.
Только вспыхивал оранжевый огонек косяка, когда они затягивались, передавая его
друг другу.
— О господи, — выдохнула я. — Это оправдывает
наше вторжение.
— Возможно, нам удастся использовать это против
нее, — задумчиво произнес Бастьен.
— Что? Ну вот еще. Он же просто ребенок. Незачем тянуть
его вместе с ней. Вдобавок, будь у меня такие родители, я б и вовсе сторчалась.
По лицу Бастьена промелькнула тень сомнения, но затем он все
же коротко кивнул:
— Ладно. Ты права. Пусть так. Хочешь покончить со
спальней и валить отсюда? Вряд ли они сейчас хоть что-нибудь вокруг замечают.
Мы вернулись, все еще надеясь обнаружить какое-нибудь
компрометирующее фото или хотя бы клочок бумаги. Увы, ничего.
Оставив Риза и его приятеля в покое, мы вышли через парадный
вход. Добравшись до Бастьена, расположились в его безукоризненной гостиной. Мы
потерпели поражение.
