Его пальцы двигались в плавном ритме, распаляя меня все
больше и больше. Минуту спустя эти пытливые, настойчивые пальцы вошли в меня. Я
уже была влажная и скользкая, но это застало меня врасплох, и я громко
вскрикнула. Другой рукой он обхватил меня за талию и прижал еще ближе к себе,
продолжая водить пальцами туда и обратно. В меня снова потекла его жизнь. Во
мне вскипал жар, возраставший с каждым его проникновением. Но прежде чем это
ощущение достигло апогея, он вынул пальцы. Теперь я почувствовала себя
неудовлетворенной. Схватив за плечи, он развернул меня, и я приготовилась к
тому, чтобы оказаться на столе или прижатой к стене.
К моему изумлению, он, судорожно дыша, поставил меня на
колени. Глаза его горели похотью и вожделением.
— Твой рот, — выдавил он из себя. — Я хочу
еще.
Неожиданно и, пожалуй, немного разочаровывающе, однако для
моих целей все едино. Не успела я начать, как он сам ворвался между моих губ.
Возглас удивления застрял у меня в горле и, казалось, завел
его еще больше. Можно было не беспокоиться насчет того, на чьей стороне
инициатива: его и только его. Удерживая руками мою голову и шею, он снова и
снова входил в меня всей длиной.
Переход жизненной силы начался по-настоящему, энергия
хлынула в меня вместе с его мыслями и чувствами. «Наконец-то, наконец-то,
наконец-то», — думал он, бурля ноющим вожделением. Ощущая его сознание и
душу, я поняла, что он не так прост, как мне сначала казалось.
Он любил свою подружку. Любил ее страстно. Но ей не нравился
оральный секс, и одной из самых больших фантазий в жизни этого парня было —
скажем прямо — трахнуть ее в рот. Начни я сегодняшнюю прелюдию каким-то иным
образом, он вполне мог пересилить себя и отклонить мои притязания. Но я
предложила ему именно то, от чего он не мог отказаться. Это перевесило чувство
вины, затаившееся в глубине его души.
«У меня больше никогда не будет такой возможности. Эллисон
никогда не узнает».
Я прекрасно знала эти оправдания, старые как мир.
Пожирая меня взглядом, он вторгался все настойчивей, длинный
ствол переполнял мой рот, а в его горле клокотали нечленораздельные звуки.
Суккубы не испытывают оргазма — мое удовольствие заключалось в другом. Передача
жизненных сил происходит не в результате физического контакта или даже оргазма.
Это нечто большее, нечто глобальное. Душа в душу. Теперь его энергия
захлестывала меня волнами, и, взмывая все выше и выше в этом океане, я
испытывала чистый экстаз. Мое тело пылало, готовое взорваться. И прежде чем
рухнуть с этой вершины, прежде чем прервался наш контакт, я уловила еще одну
его мысль, простую и понятную: «В лицо или в рот?»
О, мужчины.
Он выбрал рот и громко застонал, изливаясь. Теплая горькая
жидкость залила мой язык, тело его билось в судорогах, а ногти впились мне в
шею. Я дождалась, когда он закончит, а потом проглотила, ибо знала, что именно
этого он хочет от меня. Этого каждый парень хочет. И, по правде говоря, это
было самое малое, что я могла для него сделать, потому что вместе с его
оргазмом наивысшей точки достигла и я.
Его энергия всей мощью поразила меня, словно удар молнии, и
одновременно он почувствовал ее упадок. Я освободилась от него, задыхаясь
ощущением силы, купаясь в блаженстве, возрожденная и полная жизни. А он,
оцепеневший и бледный, вдруг ослабел и пришел в замешательство, потеряв то, чем
обладал, сам не зная того. Вслепую он стал нащупывать опору и наткнулся на край
стола, когда ноги уже отказывались ему повиноваться. Стол не позволил ему
рухнуть на пол, а я подхватила его за другую руку, не давая потерять
равновесие. Потом я осторожно усадила его на стул.
Он старался держать глаза открытыми, хотя из-за потери
энергии он почти лишился чувств. Еще одно основное правило суккуба: чем сильнее
парень, тем больше он теряет.
— О, боже… что со мной?
Отогнав всякие дружеские чувства и какую бы то ни было
симпатию, напоминая себе, что он — в конце концов — оправится, я холодно
посмотрела на него и привела в порядок одежду.
— Похоже, ты слишком много выпил. — Нагнувшись, я
подтянула ему штаны. — Пойду за помощью.
Он принялся возражать, но я уже была за дверью и в ореоле
его энергии шагала к танцполу. Я чувствовала себя богиней, вступающей в храм
своих поклонников. Оглядевшись, я нашла его приятелей, предложила им спуститься
на помощь другу и оставила разбираться с этим делом.
Вернувшись к бару, я услышала голос Хью:
— Я угощаю. — Ему мое посткоитальное очарование
было особенно заметно.
Я заказала рюмку «Егермайстера» и отполировала его рюмкой
«Гольдшлягера». Нет ничего лучше этого ликера с забавным названием, чтобы
закончить вечер.
— Теперь чувствуешь себя получше? — осведомился
черт, кивнув на две пустые рюмки.
— Нет, — сказала я. — Но иногда это помогает
не помнить слишком много.
После чего я отправилась домой и долго стояла под горячим
душем, стараясь смыть ощущение похоти. Только я, уже в обычном своем обличье,
расположилась на диване, бездумно пялясь в телевизор, как явился Сет.
— Хотел узнать, как у тебя дела, — объяснил он,
садясь рядом со мной.
— Лучше, — смущенно ответила я. — Вроде бы.
Потусовалась с ребятами.
— А-а. Звучит неплохо.
Сам он звучал не вполне искренне. Думаю, это мое «с
ребятами» слегка его ошарашило. Он откинулся на диване и долго смотрел на меня,
не произнося ни слова.
Я через силу засмеялась:
— Что?
— Сам не знаю.
Лицо его оставалось серьезным. Он напомнил мне ребенка,
уставившегося на елку рождественским утром.
— Как-то странно. Просто ты так… так прекрасна сегодня.
Я хочу сказать, что ты, конечно, всегда привлекательна, но сегодня, я не знаю…
я глаз от тебя оторвать не могу. Я хочу…
Он не озвучил свое желание.
— Должно быть, из-за пижамы и мокрых волос, —
небрежно сказала я. — Всегда возбуждает.
Но я-то знала, что именно ослепляет его. Парень из клуба.
Или, верней, украденная жизнь этого парня. Смертные не могут устоять перед
этим. Я вспомнила, что Сет никогда не видел меня сразу после дозы. Иногда мы
встречались в тот же день — и тогда он тоже обращал внимание на особую мою
привлекательность, — но первый раз в полную силу испытал на себе это
воздействие. От его взгляда я чувствовала себя виноватой.
Его рука потянулась к моей, и я постаралась ее не отдернуть.
Даже после душа я чувствовала себя грязной дешевкой. Даже в другом теле я не
хотела, чтобы он до меня дотрагивался после случившегося. Я не заслуживала
такой любви.
Сет вздохнул, по-прежнему зачарованный. Его длинные пальцы
выводили на моей коже теплые круговые узоры. Дыхание мое участилось.
