— Мне нужно, чтобы ты сделала постер для сегодняшнего
вечера.
— Подписание книг? — уточнила она. — Э-э,
подписания книг?
Сейчас уже все знали о накладке с двумя авторами.
— Это не просто подписание. Это буквально феерия. Это…
Я напряглась и сразу отбраковала несколько вариантов.
— Это Изумрудный литературный фестиваль.
Банально, зато без обиняков. Иногда это лучше всяких
выкрутасов.
— Да. Первый ежегодный фестиваль. И напиши там, что
будут следующие авторы. — Я протянула ей уже готовый список. —
Упомяни, что они будут подписывать книги. И что будет лотерея с призами.
По ходу дела я еще кое-что придумывала. Я просто
фонтанировала идеями.
— И десять процентов от всех продаж мы пожертвуем
Пагет-саундской образовательной программе.
— Ух ты! — сказала она. — Я не знала, что все
так круто.
— Да, — оживилась я. — Я тоже. Нарисуй это,
напиши, вырежи и вклей, все, что угодно. Просто сделай. Мне он нужен через
двадцать минут. И он должен быть привлекательным.
Она прищурилась и принялась за работу. Пока она делала
плакат, я звонила по телефону. Напечатать рекламу было уже невозможно, но почти
у всех есть страницы в Интернете. Я звонила в большие газеты и маленькие
художественные издания. Я звонила в местные писательские объединения и убеждала
их оповестить по электронной почте своих членов. Вдобавок я обзвонила
радиостанции. Они меньше всего хотели сообщать о событии за столь короткий
срок, но они были моей главной ставкой по части немедленной рекламы. Диджеи
могли упоминать нас помимо формальной рекламы. Пришлось немного сжульничать, но
у большинства мы и так были рекламодателями, что гарантировало оплату, да и
трудно было противиться благотворительному уклону мероприятия. Ладно, трудно
было противиться моему напору. Даже по телефону я слышала, с каким нечестивым
мастерством обхаживаю и уговариваю собеседников. В один прекрасный момент Мария
отложила работу и уставилась на меня почти завороженно. Покачав головой, она
вернулась к работе.
Вошел Энди с исчерканным списком. Хотя и не удалось привлечь
нужное количество народу, все-таки нас стало заметно больше. И нынешняя смена
останется почти в полном составе.
Тут как раз Мария закончила плакат, и он оказался хорош. Я
повезла его в типографию, которая обычно выполняла наши заказы.
— Нет, — категорически замотала головой
управляющая, осадив меня на полном скаку. — За час этого сделать не смогу.
Может быть, за три.
— А полтора? — упрашивала я. — Это
благотворительность. Чрезвычайная ситуация.
— Чрезвычайная образовательная ситуация? —
нахмурилась она.
— Образование всегда чрезвычайно. Знаете ли вы, сколько
детей в районе Пагет-саунда не умеют читать из-за отсутствия ресурсов и
надлежащих образовательных программ?
К счастью, вращаясь в книжном деле, я знала эту мрачную
статистику. К тому времени, как я покончила с управляющей, эта бой-баба чуть ли
не рыдала. Она приняла мой заказ и пообещала все сделать в течение часа.
Пока печатали плакаты, я отправилась в «Книги Фостера». Хотя
этот магазин был не таким большим, как «Изумрудный город», но обладал не меньшей
известностью. Формально мы были конкурентами.
Гаррет Фостер, владелец, увидев меня, спросил:
— Ищете работу?
— Есть работа для вас, — ласково отозвалась я,
облокотившись на прилавок. — Мне нужно, чтобы вы связались с Абелем
Варшавски.
Абель Варшавски был местным писателем-затворником, автором
очень популярных романов о Тихоокеанском Северо-Западе. Они с Гарретом были
старыми друзьями, так что Абель появлялся только у Фостера.
Гаррет изогнул седые брови:
— Абель выступает только здесь. Вы же знаете.
— Знаю. Именно поэтому я не прошу у вас номер его
телефона.
И я набросилась на Гаррета, поведав ему, что половина
сотрудников «Изумрудного города» находится чуть ли не при смерти. Я говорила о
милосердии и образовательной статистике. Я доказывала, что никакие мы не
формальные конкуренты, поскольку он находится в районе Капитолийского холма, а
я в Куин-Энн. Кроме того, книжная отрасль вся как одна семья. У нас одна цель.
— Бог ты мой, ну и женщина, — восхитился он, когда
я закончила. — Уверены, что не хотите сменить место работы?
— Я всего лишь хочу Абеля на этот вечер.
Он прикусил губу:
— Как думаете, сможем мы как-нибудь заполучить сюда
Мортенсена?
— Хм, — задумалась я. — Как сказать. Вы,
ребята, закрываетесь на пару часов раньше нас, верно? Как думаете, не могли бы
ваши сотрудники помочь нам сегодня вечером? Все будет оплачено, разумеется.
— Вот ушлая баба, — пробормотал он и в
задумчивости уставился на меня, но я уже понимала, что сделала его. —
Ладно, но только если мы вовремя получим Мортенсена — сразу после его следующей
публикации.
— Договорились.
Мне не хотелось делить с ним Сета, но многие крупные
писатели выступают по всему Сиэтлу, когда у них выходят новые книги. Я
надеялась, Сет не сочтет, что я торгую его телом. Ай, ладно. Это потом.
Прежде чем уйти, я купила все имевшиеся у Фостера экземпляры
«Американских тайн» и «Женской речи». Он чуть заколебался, пробивая чек.
— Э-э… — Он внимательно оглядел меня. —
Сомневаюсь, что вы читали тот рассказ Мортенсена…
— Как вам сказать, — беззаботно улыбнулась я,
более не переживая по поводу своего двойника, Дженевьевы, — скажем, он не
первый вдохновленный мной мужчина.
На прощание я вручила Гаррету наше объявление — пробный
экземпляр, отпечатанный в типографии.
Он уставился на постер, не веря своим глазам:
— Вы уже вставили сюда Абеля! Не поговорив со мной!
Я оставила его возмущаться и отправилась за постерами. Потом
вернулась в магазин и распределила их между тремя сотрудниками, снабдив каждого
списком мест для развешивания. Отослав их, я закончила приготовления в магазине
— перестановку мебели и распределение вечерних обязанностей среди сотрудников.
К шести часам все преобразилось. Обычно авторы подписывали
книги в кафе на втором этаже. Это место осталось центром события, но я распорядилась
освободить все пространство. Так что пришлось сдвинуть полки и стенды, пока
здесь будут выступать авторы, но это не страшно. Народ в основном собирался
слушать писателей, а не листать книги.
Итак, что мы имеем.
Е. Дж. Путнэм и Лорелея Бильян привлекли соответственно
любителей научной фантастики и беллетристики. Таких набралось немало, но мое
объявление собрало еще больше. Магазин был забит под завязку. Пригодился каждый
дюйм, который высвободила перестановка мебели. Я не помню, чтобы в магазине собиралось
столько народу.
