Статья о КССЦ вышла несколько дней назад, но до сих пор
лежала на моем письменном столе, радуя меня всю эту тревожную неделю. Сет
вообще ни разу не появился в магазине.
— Видела об этом в Интернете? — спросил Даг,
заметив газету.
Я озадаченно взглянула на него:
— С чего бы мне смотреть там то же самое?
— Потому что это круто. Ты все пропустила.
Он присел на край стола и принялся подбрасывать ручку. Никто
из нас не занимался работой. В точности как в старые времена.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Все вроде нормально.
Он знал, что я знаю об амброзии, но понятия не имел о моей
роли в произошедшем. Алек пропал, вот и все, что было ему известно.
— В группе царит застой. Наверное, так и должно быть
после всего. Да и отсутствие ударника не способствует успеху.
— Ну, это поправимо.
— Да. Просто заколебало. Нужно устроить прослушивание.
Он перестал играть с ручкой и вздохнул.
— Мы были так близко, Кинкейд. Еще чуть-чуть, и мы бы
всего добились.
— Вы и так добьетесь. Только не сразу. Все, что вы
сделали, — все ваше.
— Да, — неуверенно согласился он.
— Кроме того, я по-прежнему твоя фанатка. Это ведь
чего-то стоит, правда?
На губах у него снова заиграла снисходительная улыбка:
— Будь уверена. Мне кажется, Мэдди тоже могла бы
влиться в ваши ряды. Она не собирается выметаться из моей квартиры.
Я рассмеялась:
— Разве ей не нужно возвращаться на работу?
— «Женская речь» пишет не только о Беркли. Мэдди и так
работала дома, так что для нее ничего не изменится. Она говорит, что должна за
мной присматривать.
— Как мило с ее стороны.
— Ага, круто, — скорчил рожу Даг. — Я пытаюсь
стать рок-звездой, а со мной живет сестра. Что ж тут милого?
— Вижу, как всегда, работаете не покладая рук, — послышался
вкрадчивый голос.
— Пейдж! — оглянувшись, радостно воскликнула я.
Я бы ее обняла, но между нами не было таких панибратских
отношений.
В дверях стояла наша долгожданная заведующая. Она выглядела
почти обыденно: свободные черные слаксы и розовая блуза для беременных. За
последний месяц у нее еще больше увеличился живот, и при виде его у меня
сладостно екнуло в груди. Сама я не смогла выносить ребенка, будучи смертной, и
не могу теперь, став бессмертной. Понимание этого все еще терзает меня, но я никогда
не переносила свою боль на знакомых. Я люблю беременных женщин и малышей. Я
была рада за Пейдж и еще более рада оттого, что снова вижу ее в добром здравии.
— Джорджина, — улыбнулась она, — ты не могла
бы зайти в кабинет Уоррена? Нам надо с тобой поговорить. Это не займет много
времени.
— Конечно, — сказала я, вставая из-за стола.
Даг мычал тему из фильма «Челюсти».
Пейдж, Уоррен и я, закрыв двери, сидели в его кабинете. Не
то чтобы я ждала каких-то неприятностей, но подобные встречи с начальством
несколько угнетают. Особенно учитывая, что оба уставились на меня выжидающе.
— Итак, — начала Пейдж, — мы просмотрели все
счета, накопившиеся за время нашего отсутствия. Мы также кое с кем поговорили.
Она выдержала паузу.
— Ты проявила активность.
Я с облегчением улыбнулась:
— Здесь всегда кутерьма. Если б я хотела спокойный
магазин, пошла бы к Фостеру.
— Я слышал, он предлагал тебе работу, — рассмеялся
Уоррен.
— Да, но не беспокойтесь. Я все равно никуда не
собираюсь.
— Вот и хорошо, — решительно сказала Пейдж, —
потому что, я так понимаю, ты включила нам в план некое ежегодное мероприятие.
Лорелея Бильян прислала мне электронное письмо, где просит не забыть пригласить
ее на следующий Изумрудный литературный праздник.
— Фестиваль, — поправила я. — Это фестиваль.
— Как бы то ни было. Ты все сделала замечательно, хоть
и слегка неортодоксально. Так быстро все устроить и сделать такой внушительный
оборот. — Она покачала головой. — Это просто сверхъестественно.
Услышав такое наречие, я смущенно поежилась.
— Это надо было сделать.
— И ты это сделала. Так же, как делаешь здесь и массу
других замечательных вещей. Вещей, которые нас очень впечатляют.
— Да ладно, — сказала я, вдруг почувствовав себя
неловко под их взглядами. — Не думайте, что это был обычный день. В общем,
это скорее исключение. Я не могу устраивать такое постоянно. Просто удачный
выдался день, вот и все.
— У тебя было много удачных дней, Джорджина, —
проговорил Уоррен. — Недели напролет ты работала с неполным штатом. Ты
руководила работой в одиночестве, когда некому было тебя поддержать. Ты
управлялась с одним кризисом за другим — и речь не только о фестивале. Я говорю
и обо всей этой истории с Дагом.
Я выпрямилась на стуле:
— Что вы собираетесь делать? Вы же не хотите его
уволить? Потому что он не совсем… Я хочу сказать, были смягчающие вину
обстоятельства. Сейчас ему лучше. Он самый хороший сотрудник, из тех, что у вас
были.
— Мы с ним поговорили, — невозмутимо ответила
Пейдж. — И он пока остается, хотя сам прекрасно понимает, что у него
сейчас что-то вроде испытательного срока.
— Правильно, — с облегчением вздохнула я. —
Это действительно правильно.
— Я рада, что ты так считаешь, потому что именно тебе
предстоит им руководить.
— Мне… что?
Я совершенно запуталась и только переводила взгляд с одного
на другую в ожидании развязки.
— Как ты, наверное, догадываешься, беременность
оказалась куда сложнее, чем ожидалось. Ребенок здоров, и роды должны пройти
нормально, но приходится исключить определенные факторы риска. И один из них, к
сожалению, работа.
Я смотрела в недоумении. Пейдж взяла меня на работу. Она не
может уйти.
— Что ты такое говоришь?
— Я говорю, что не могу здесь больше работать.
— Но… когда ребенок… ты сможешь вернуться, так?
— Я не знаю, но не собираюсь держать за собой место. Я
увольняюсь, и мы хотим, чтобы ты заняла мое место.
— В качестве управляющего, — добавил Уоррен, как
будто это и так не было ясно.
— Я… прямо не знаю, что сказать.
— Ты, естественно, получишь прибавку к
жалованью, — продолжила Пейдж. — А на твое место мы наймем
кого-нибудь еще. Ты примешь на себя мои обязанности.
