Я кивнула. Я знала все ее обязанности — особенно с тех пор,
как начала исполнять их несколько недель назад. В них входило больше писанины,
чем общения, но Пейдж много работала в залах и общалась с остальными. Ее работа
тоже была связана с людьми, но по-другому. Теперь у меня не будет равных и
никого надо мной, за исключением Уоррена. Это может отразиться на отношениях с
сотрудниками после работы, а в особенности на моих дуракаваляниях с Дагом.
Новое положение может повлечь за собой целую кучу препятствий и сложностей.
С другой стороны, у меня будет гораздо больше свободы
действия и власти. Пейдж планировала все встречи с писателями и рекламные
мероприятия, почти как я свой фестиваль. Это интересно. Теперь я могу все время
этим заниматься. Я могу придумывать что-то новое. Это заманчиво, даже очень. И
на самом деле в трудностях тоже есть своя привлекательность. Мне это внове и
совсем по-другому, чем прежде. Я прожила столетия и знаю опасность
неменяющегося образа жизни. У меня достаточно опыта и образования, чтобы
занимать очень влиятельные должности — и я занимала их в прошлом. На этот раз я
выбрала работу поспокойнее; готова ли я идти дальше?
Решение было принято, но когда я увидела, в какое
беспокойство привело их мое молчание, то не смогла удержаться, чтобы слегка их
не поддразнить:
— Получу я собственный кабинет?
Оба напряженно кивнули, решив, что именно это удерживало
меня.
— Ох. Ладно. Принято.
Вечером я возвращалась домой, размышляя о новой работе. Мне
будет не хватать Пейдж, но чем больше я об этом думала, тем больше меня
вдохновляла перспектива стать управляющей магазином. Естественно было отметить
это событие, так что я позвонила Хью и вампирам и мы встретились в городе. С
ними было весело, но если честно, я предпочла бы отпраздновать с кем-то другим.
Из-за поздних возлияний я проспала все утро. Проснулась оттого, что Обри
разлеглась на моей шее, чуть не придушив меня, в позе, удобной только кошке.
Часы показывали полдень, и я лежала под теплым одеялом, размышляя, чем бы
заняться. Магазин был закрыт. Это был День благодарения.
Зазвонил телефон. Я потянулась за трубкой, едва избежав
когтей Обри.
Я уставилась на высветившееся на дисплее имя Сета, словно
оно там появилось по волшебству. Глубоко вдохнув, я ответила.
— Счастливого тебе дня рождения, — сказала я,
пытаясь казаться бодрой и не слишком оцепеневшей.
Последовала пауза, а за ней удивленный смешок. Я не знала,
чего ожидать от нашего первого разговора после драматических событий последней
недели, и его смех ничего не объяснял. Разве что это был горький смех, и сердце
мое истекало кровью и молило о прощении.
— Спасибо, — сказал он, и голос его чуть отрезвил
меня. — Но я, хм, тебе не верю.
— Чему не веришь?
— Что ты желаешь мне счастливого дня рождения.
— Я просто сказала, что думаю.
Последовала долгая тишина. Моя тревога росла с каждой
секундой.
— Желай ты мне счастливого дня рождения, пришла бы
праздновать.
— Праздновать, — тупо повторила я.
— Да, не помнишь? Андреа тебя приглашала.
Я помнила. Всю неделю я думала об этом не переставая.
— Я не думала, что все еще приглашена. — У меня
защемило сердце. — Я не думала, что ты хочешь меня видеть.
— Ну я хочу. Так поспеши. Ты опаздываешь.
Мы разъединились, и только теперь я села. Сет, наконец,
позвонил. И он хочет меня видеть. Сейчас. Что же будет? Что мне делать?
Я взглянула на Обри и вздохнула:
— Думаешь, надо было оставить последний пакетик
амброзии?
Глава 24
Сет упрекнул меня за опоздание, но Мортенсены со своими
пятью дочерьми никогда не начинали вовремя. Так что никто, кроме Сета, не
обратил внимания на мою задержку.
В таком хаосе никто не заметил и того, что мы с Сетом почти
не разговариваем. Девочки болтали за всех сразу, и рядом с ними я чувствовала
себя вполне сносно. Они, как всегда, не оставляли меня в покое, облепив со всех
сторон, и тянули за рукава, чтобы привлечь к себе внимание. Общаясь с ними, я
испытывала горькую радость. Уверенная, что мы с Сетом на грани разрыва, я в
основном думала о том, что в последний раз провожу время с этой чудесной
семьей.
Андреа наготовила и на день рождения, и на День
благодарения. Как оказалось, Терри и Сет помогали ей, но я все же изумилась,
как они управились со всем, одновременно опекая малышей. Я выразила Андреа свое
восхищение.
— Родительский долг заставляет делать сразу десять
дел, — объяснила она. — Сама увидишь, когда обзаведешься детьми.
Я вежливо улыбнулась, предпочтя не говорить, что никакие
дети мне не светят.
— Кроме того, — усмехнулся Терри, — мы
понимаем, что ты уже своего рода суперженщина. Сет рассказал о некой шумной
вечеринке, которую ты устроила в магазине.
— Дядя Сет сказал, что это было круто, — добавила
Бренди.
— Это был фестиваль, — поправила я, удивленно
взглянув на Сета.
Я совершенно не могла понять его чувств ко мне. Он пел мне
дифирамбы, он меня пригласил на день рождения. Все это никак не соответствовало
ни моим ожиданиям после случая с Бастьеном, ни первоначальному потрясению Сета.
После обеда Сет развернул подарки, основная масса которых
оказалась книгами, а также новыми экземплярами в его дурацкую коллекцию
футболок.
— А где твой подарок? — спросила меня Кендалл.
— Я оставила его дома.
Потом мы болтали и валяли дурака, и чем больше я думала,
куда приведет меня этот вечер, тем тревожнее становилось на душе. Когда
праздник подошел к концу, Сет спросил, не хочу ли я куда-нибудь сходить.
Я перевела дыхание. Сейчас или никогда.
— Давай пойдем ко мне.
Вернувшись, мы расположились у меня на диване — соблюдая
дистанцию — и говорили обо всем на свете, кроме наших взаимоотношений. Я
рассказала ему о своей новой должности и приняла его поздравления. Он рассказал
мне о некоторых интересных замечаниях фанатов, выслушанных, пока он подписывал
книги. Минут через тридцать такого времяпрепровождения я не выдержала.
— Сет, что происходит? — потребовала я
ответа. — С нами.
Он откинулся на спинку дивана:
— Я все гадал, когда мы перейдем к делу. Дальше
уклоняться никак невозможно, а?
— Ну да. Это важно. Это не дискуссия о том, куда пойти
пообедать… это о нас. О нашем будущем. Я хочу сказать, я… ты понимаешь. Ты
знаешь, что я сделала.
— Знаю.
Какое-то время он изучал потолок и наконец обратил ко мне
янтарно-карие глаза. В это мгновение я почти поняла, почему всегда кажется,
будто он смотрит куда-то еще. Нелегко было выдержать его взгляд, направленный
прямо на тебя. Его глаза словно излучали электричество.
